Болезнь когда не знаешь чего хочешь

Болезнь когда не знаешь чего хочешь thumbnail

Уста­нов­ка «Де­лай толь­ко то, что хо­чешь, а если не хо­чешь — не де­лай» ста­но­вит­ся де­ви­зом по­ко­ле­ния два­дца­ти- и трид­ца­ти­лет­них, но как быть в си­ту­а­ции, ко­гда не мо­жешь по­нять, чего же ты на са­мом деле хо­чешь? Пси­хо­лог Та­тья­на По­до­при­го­ра по­мо­га­ет най­ти от­вет на этот во­прос.

Ка­ко­во это, не знать чего хо­чет­ся?

Ино­гда ка­жет­ся необ­хо­ди­мым, что­бы кто-то дру­гой тебе ска­зал: вот твои чув­ства, вот твои мыс­ли, вот твои же­ла­ния. В та­кое со­сто­я­ние впа­да­ют все — ко­гда мы ока­зы­ва­ем­ся в слож­ной или даже шо­ко­вой си­ту­а­ции, ко­гда непо­нят­но, что ду­мать, а чувств так мно­го, что слож­но разо­брать­ся в соб­ствен­ной по­зи­ции. В та­кой мо­мент ка­жет­ся, что ну­жен боль­шой взрос­лый, ко­то­рый возь­мет за руку и уве­дет в без­опас­ное ме­сто, объ­яс­нит, что про­изо­шло и уве­рит, что всё бу­дет хо­ро­шо. Это есте­ствен­ное же­ла­ние для ре­бен­ка.

Неко­то­рые люди так и вы­рас­та­ют в этой по­зи­ции, по­сто­ян­но ожи­дая та­ко­го ру­ко­вод­ства. Они в каж­дом че­ло­ве­ке ищут маму, ко­то­рая ска­жет, как пра­виль­но по­сту­пить и объ­яс­нит си­ту­а­цию.

По­че­му так про­ис­хо­дит

Ко­гда не про­ис­хо­дит пси­хо­ло­ги­че­ско­го от­де­ле­ния ре­бён­ка от взрос­ло­го, они оста­ют­ся в по­сто­ян­ном кон­так­те, ко­гда один че­ло­век буд­то бы все­гда сшит с дру­гим, как еди­ное це­лое. Если двое — это одно це­лое, то у них об­щие же­ла­ния, чув­ства, по­треб­но­сти. В этот мо­мент сво­их по­треб­но­стей и же­ла­ний быть не мо­жет.

Та­кие люди жи­вут во бла­го се­мьи, ра­бо­ты, чего-то или кого-то еще, иг­но­ри­руя себя, не чув­ствуя себя. В дет­стве мог быть опыт, ко­гда взрос­лый все­гда при­кры­вал со­бой ре­бен­ка, от­ве­чая за него и ре­шая за него, даже то­гда, ко­гда ре­бен­ку уже было пора про­яв­лять са­мо­сто­я­тель­ность. И он так и не на­учил­ся, и при­вык, что ря­дом есть кто-то, кто ска­жет что про­ис­хо­дит. Та­кая си­ту­а­ция при­во­дит к за­мо­роз­ке чувств.

Как чув­ства свя­за­ны с же­ла­ни­я­ми?

Про­ще все­го объ­яс­нить эту связь на при­ме­ре ба­зо­вых по­треб­но­стей. Как мы по­ни­ма­ем, что хо­чет­ся в туа­лет? Что хо­тим есть? Ощу­ща­ем те­лом. Мы чув­ству­ем сиг­нал в теле и рас­по­зна­ем его как знак, что пора пе­ре­ку­сить или най­ти бли­жай­ший Мак­до­нальдс. Бы­ва­ет, что и эти ба­зо­вые по­треб­но­сти иг­но­ри­ру­ют­ся дол­го — ко­гда чем-то очень увле­чен, от­ры­ва­ешь­ся от тела и вся ак­тив­ность в важ­ном деле — в ра­бо­те, в ин­те­рес­ном филь­ме, раз­го­во­ре. А тело оста­ёт­ся где-то на вто­ром плане со все­ми сво­и­ми сиг­на­ла­ми. Так и с осталь­ны­ми же­ла­ни­я­ми и по­треб­но­стя­ми.

При­слу­ши­вать­ся к телу и эмо­ци­ям

Как по­нять, я ли это хочу, или кто-то меня убе­дил, вну­шил мне же­ла­ние?

Та­кой во­прос от кли­ен­тов зву­чит до­воль­но ча­сто. Он ре­ша­ет­ся так: пред­ставь­те, что ваше же­ла­ние сбы­лось. К при­ме­ру, меч­та о но­вой про­фес­сии. Кому ста­ло хо­ро­шо в ре­зуль­та­те? Кто вы­иг­рал от ре­а­ли­за­ции же­ла­ния? Мо­жет быть, в этот мо­мент нам боль­ше все­го хо­чет­ся рас­ска­зать кому-то о со­вер­ше­нии же­ла­ния, и это­го до­ста­точ­но. А даль­ше ра­бо­тать уже не хо­чет­ся. То­гда идем даль­ше, по­че­му нам так хо­чет­ся, что­бы этот че­ло­век узнал о но­вой на­шей про­фес­сии? Это сде­ла­ет нас луч­ше в его гла­зах? За­чем нам это? Здесь ста­но­вит­ся вид­но, что дело не в про­фес­сии, а в от­но­ше­ни­ях с кон­крет­ным че­ло­ве­ком.

Если вы пред­став­ля­е­те, как ста­но­ви­тесь кру­тым топ-ме­не­дже­ром и ваш отец на­ко­нец-то вами до­во­лен, а сама ра­бо­та не вы­зы­ва­ет ни­ка­кой ра­до­сти, то не надо ста­но­вить­ся топ-ме­не­дже­ром. Надо раз­би­рать­ся в сво­их от­но­ше­ни­ях с от­цом

Про­цесс воз­ник­но­ве­ния же­ла­ния

Как по­нять чего я хочу? Ино­гда та­кой во­прос воз­ни­ка­ет из-за пу­та­ни­цы, как буд­то за же­ла­ни­ем пря­чет­ся что-то иное. Или из рас­те­рян­но­сти — ко­гда мы ока­зы­ва­ем­ся в но­вой сре­де. Со­вер­шен­но есте­ствен­но ино­гда не знать и не по­ни­мать сво­их же­ла­ний. Рас­те­рян­ность для мно­гих яв­ля­ет­ся чем-то стыд­ным и непе­ре­но­си­мым, ведь ча­сто мож­но услы­шать от взрос­лых, что «надо иметь свое мне­ние», «че ты мям­лишь», «ты чего», «да­вай уже, со­бе­рись».

Мы ре­а­ги­ру­ем на свою рас­те­рян­ность, и дело в этой ре­ак­ции.

Та­кие за­ме­ча­ния от на­ших близ­ких мо­гут транс­ли­ро­вать непри­ня­тие ско­ро­сти, мед­ли­тель­но­сти и рас­те­рян­но­сти. Внут­ри нас фор­ми­ру­ет­ся опре­де­лен­ная ре­ак­ция на эту рас­те­рян­ность — мы пу­га­ем­ся и стре­мим­ся быст­ро из нее вый­ти. И как ре­ше­ние — цеп­ля­ем­ся за мне­ние боль­шин­ства или, на­при­мер, ждем по­ощ­ре­ния и вы­би­ра­ем то, за что нас по­хва­лят, не за­ду­мы­ва­ясь, хо­тим ли мы это­го в дей­стви­тель­но­сти.

Пре­бы­ва­ние в рас­те­рян­но­сти

Если в со­сто­я­нии рас­те­рян­но­сти по­быть, за­мед­лить­ся, то за ним мож­но рас­смот­реть свои же­ла­ния. Ко­гда мы в ре­сто­ране за­ка­зы­ва­ем еду, мы немно­го мед­лим, смот­рим, вы­би­ра­ем и при­слу­ши­ва­ем­ся к те­лес­ным ощу­ще­ни­ям и по­треб­но­стям, и так де­ла­ем вы­бор. С дру­ги­ми ре­ше­ни­я­ми все так­же.

Но ино­гда и еду слож­но вы­брать, и хо­чет­ся, что­бы кто-то за тебя ее вы­брал и при­нес, как в дет­стве, по­за­бо­тил­ся. Из­лиш­няя за­бо­та в дет­стве ино­гда эту чув­стви­тель­ность бло­ки­ру­ет, ме­ша­ет ей раз­ви­вать­ся. Как в клас­си­че­ском анек­до­те про ев­рей­скую маму:

— Изя, иди до­мой!

— Мама, я за­мерз?

— Нет, ты хо­чешь ку­шать!

Болезнь когда не знаешь чего хочешь

©

Unsplash

Дру­гая частая ре­ак­ция — кри­ти­ка сво­их же­ла­ний.

Же­ла­ние воз­ни­ка­ет, и сра­зу за ним оцен­ка это­го же­ла­ния — «стран­ное», «глу­пое», «дет­ское», «непо­лез­ное», оно мо­жет про­ти­во­ре­чить на­шей идее о том, ка­кой я или о том, ка­ким я дол­жен быть. Мы все хо­тим быть взрос­лы­ми и ум­ны­ми, эф­фек­тив­ны­ми. При этом наше же­ла­ние мо­жет не со­от­вет­ство­вать этим пред­став­ле­ни­ям и ожи­да­ни­ям от себя, по­это­му кри­ти­ка сра­зу цен­зу­ри­ру­ет его. Это се­кунд­ный про­цесс, ча­сто мы его «про­ска­ки­ва­ем», не осо­зна­вая, что мы себя кри­ти­ку­ем. Тут мо­жет по­мочь вни­ма­ние к сво­им оцен­кам дру­гих лю­дей и вни­ма­ние к сво­им фан­та­зи­ям.

Как на­учить­ся?

Со­сто­я­ние на­чи­на­ю­ще­го нуж­но тре­ни­ро­вать, со­вер­шать ошиб­ки, про­бо­вать. Не бо­ять­ся быть незна­ю­щим че­ло­ве­ком. Нас дол­го обу­ча­ли знать, уметь ар­гу­мен­ти­ро­вать, быть ком­пе­тент­ны­ми.

Бар­ба­ра Шер в кни­ге «О чем меч­тать» пред­ла­га­ет от­ве­тить на во­про­сы на ис­сле­до­ва­ние сво­их же­ла­ний:

  • Что я чаще все­го де­лаю, если по­смот­реть на мою жизнь гло­баль­но?
  • Что я лю­бил де­лать в про­шлом?
  • Что я не люб­лю де­лать?
  • О чем я меч­таю, фан­та­зи­рую, кто я в сво­их фан­та­зи­ях?
  • Чего я бо­юсь?

От­ве­ты на эти во­про­сы мо­гут при­бли­зить к по­ни­маю сво­их ис­тин­ных же­ла­ний.

Хо­теть — это на­вык

Его фор­ми­ро­ва­ние в дет­стве про­ис­хо­дит есте­ствен­но. По ходу взрос­ле­ния он мо­жет раз­ви­вать­ся или бло­ки­ро­вать­ся. Это тре­ни­ров­ка, изу­че­ние сиг­на­лов сво­е­го тела, чувств. Мы го­то­вы под­стра­и­вать­ся под тех, кого лю­бим, кто нас окру­жа­ет, ча­сто уме­ем хо­ро­шо при­слу­ши­вать­ся к дру­гим, но не к себе. Если это про вас, то мож­но про­бо­вать раз­ное и смот­реть на свою ре­ак­цию, учить­ся быть вни­ма­тель­ным к себе. Поз­во­ле­ние ду­мать о себе и сво­их же­ла­ни­ях — не эго­изм, это здо­ро­вая за­бо­та.

Источник

Синдро́м деперсонализа́ции — дереализа́ции (МКБ-10) или расстро́йство деперсонализа́ции/дереализа́ции (DSM-5), ранее известное как деперсонализацио́нное расстро́йство (DSM-IV-TR) — один из клинических вариантов диссоциативных расстройств, при котором больной предъявляет жалобы на постоянные (персистирующие, перманентные) или периодически возвращающиеся (рекуррентные, или рецидивирующие) ощущения деперсонализации и/или дереализации, соматопсихической диссоциации и/или психической анестезии.

Симптомы[править | править код]

Симптомы заболевания могут включать в себя явления психического автоматизма (чувство отчуждённости, неестественности, «сделанности» собственных движений, поступков и мышления); ощущение, что больной как бы не живёт своей жизнью, а пассивно проживает её, наблюдая со стороны за собой, своей жизнью и своими действиями, что это как бы и не он вовсе (вплоть до описаний «живу как в аквариуме или под стеклянным колпаком, как за грязным стеклом, жизнь проходит мимо меня, я её не чувствую»); болезненно переживаемое больным ощущение собственной изменённости, «нетаковости», отличности от себя прежнего, себя настоящего; ощущение непринадлежности самому себе, неспособности управлять своим телом, своей жизнью, своими чувствами и эмоциями; ощущение, что больной живёт как бы в тумане или во сне, или как будто вокруг него снимается кино или разворачивается некая сказка или театральное действие и он игрок в этом кино или театральном действии и что всё это происходит как бы и не с ним; ощущение изменённости, «нетаковости», необычности или далёкости, отстранённости, нереальности окружающего мира (часто при этом восприятие мира окрашено в депрессивные тона, мир может казаться больному мрачным, серым, безрадостным, скучным или враждебным, потерявшим яркие краски, цвета, запахи); ощущение себя отдельно от своего тела, вне тела, или ощущение чуждости и непринадлежности себе отдельных частей тела (рук, ног, головы); трудность восприятия окружающей реальности. Иногда больной может чувствовать, будто он видит себя со стороны или будто он мёртв[3]. Очень часты жалобы на утрату эмоций[3].

Эпизодические преходящие ощущения лёгкой деперсонализации и/или дереализации, не мешающие или незначительно мешающие человеку нормально жить, работать или учиться и функционировать в социуме, и на которые сам человек, как правило, не предъявляет жалоб, а иногда даже и не осознаёт, что эти явления вообще имели место, являются вариантом нормы и не могут служить основанием для постановки диагноза синдрома деперсонализации-дереализации[4]. В то же время сильные, мучительные, перманентные или часто рецидивирующие ощущения деперсонализации и/или дереализации, безусловно, являются патологическими. Диагноз синдрома деперсонализации-дереализации ставится только в тех случаях, когда диссоциативные ощущения являются перманентными или часто рецидивирующими, тяжёлыми и мучительными для больного и значимо мешают социальному и профессиональному функционированию больного, его повседневной жизни.

Диагностические критерии[править | править код]

МКБ-10[править | править код]

Для диагноза синдрома деперсонализации — дереализации (F48.148.1) должно быть соответствие следующим критериям:

  • А. Любое из двух:
    • 1. Деперсонализация. Пациент жалуется, что отдалился или находится «на самом деле не здесь». Например, больные могут жаловаться, что их чувства или ощущение внутренней жизни отделены, чужды им, не их собственные или потеряны, или ощущение, что их эмоции или движения принадлежат кому-то ещё, или они чувствуют себя, как играющие на сцене.
    • 2. Дереализация. Больной жалуется на чувство нереальности. Например, могут быть жалобы, что окружение или определённые объекты выглядят незнакомыми, изменёнными, плоскими, бесцветными, безжизненными, неинтересными или похожи на сцену, где каждый играет.
  • Б. Сохранение понимания пациентом того, что эти изменения внутри него самого, а не навязаны извне другими людьми или силами.

Оригинальный текст (англ.)

  • A. Either (1) or (2):
    • (1) Depersonalization. The patient complains of a feeling of being distant, “not really here” (for example he may complain that his emotions, or feelings, or experience of his inner self are detached, strange, not his own, or unpleasantly lost, or that his emotions or movements feel as if they belong to someone else, or that he feels as if acting in a play).
    • (2) Derealization. The patient complains of a feeling of unreality (for example he may complain that the surroundings or specific objects look strange, distorted, flat, colourless, lifeless, dreary, uninteresting, or like a stage upon which everyone is acting).
  • B. Retention of insight, in that the patient realizes that the change is within himself, and is not imposed from outside by other persons or forces.

— Международная классификация болезней Десятого пересмотра (МКБ-10)[5]

Дифференциальный диагноз[править | править код]

Следует отличать от расстройств, при которых ощущается «изменение личности», например, от шизофрении с ощущением воздействий и бредом метаморфозы, а также от ранней деменции и диссоциативных расстройств[3]. Синдром может присутствовать при височной эпилепсии в некоторых постиктальных состояниях или предиктальной ауре[3].

В случае наблюдения синдрома деперсонализации — дереализации при шизофрении, обсессивно-компульсивном расстройстве, фобических или депрессивных расстройствах, основными следует считать их[3].

DSM-5[править | править код]

Для постановки диагноза «расстройство деперсонализации/дереализации» (англ. depersonalization/derealization disorder) по последнему изданию американского диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам (DSM-5) необходимо наличие постоянной или периодически повторяющейся деперсонализации, дереализации, либо того и другого[6]. Симптомы должны вызывать клинически значимый дистресс или ухудшение в профессиональной, социальной или других важных сферах деятельности[6]. Кроме того, для постановки этого диагноза деперсонализация/дереализация не должны быть вызваны другим психическим расстройством, таким как шизофрения, большое депрессивное расстройство, паническое расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство, острое стрессовое расстройство или другое диссоциативное расстройство[6].

В DSM-5 расстройство деперсонализации/дереализации отнесено к разделу «диссоциативные расстройства»[6].

Причины[править | править код]

Чаще всего синдром деперсонализации — дереализации вызывается сильными стрессами, серьёзными психотравмирующими воздействиями, имевшими место в течение жизни больного, например, изнасилованием, сексуальным совращением в детстве, побоями, руганью, унижениями и плохим обращением в детстве, авариями, катастрофами, гибелью или тяжёлой болезнью близкого человека, собственным тяжёлым заболеванием, войной, лишением свободы, пытками. Употребление наркотиков и других психоактивных веществ может быть провоцирующим или усиливающим расстройство фактором, а иногда и непосредственно вызывать расстройство у предрасположенных лиц. Неизвестно, играют ли роль в развитии заболевания генетические факторы, однако есть данные, что при этом расстройстве происходят определённые патофизиологические изменения.

Синдром деперсонализации-дереализации может быть концептуализирован как защитный механизм психики, поскольку основные, «ядерные» симптомы расстройства, как предполагают, могут защищать психику пациента от чрезмерных негативных стимулов, переживаний и психотравмирующих воспоминаний, от сильного психоэмоционального стресса, чрезмерной тревоги или сильной тоски.

Эпидемиология[править | править код]

Распространённость[править | править код]

По данным эпидемиологических исследований, распространённость синдрома деперсонализации — дереализации составляет 1—2 %[7].

Соотношение с другими психическими заболеваниями[править | править код]

Явления деперсонализации и дереализации могут встречаться при многих психических заболеваниях: при тревожном расстройстве, паническим расстройстве, большом депрессивном расстройстве или биполярно аффективном расстройстве. Они также могут сосуществовать с шизофренией, шизотипическим расстройством или шизоаффективным расстройством. Диагностические руководства предписывают не ставить диагноз деперсонализационого расстройства (DSM-IV-TR) или расстройства деперсонализации/дереализации (DSM-5), если деперсонализация и дереализация встречаются в ходе другого психического расстройства (шизофрении, панического расстройства, острого стрессового расстройства и т. п.)[8]. О синдроме деперсонализации — дереализации правомерно говорить только тогда, когда деперсонализация и дереализация — ведущие, стойкие и почти единственные признаки психического расстройства (что встречается довольно редко).

Несмотря на то, что синдром деперсонализации — дереализации сопровождается значительным искажением или изменением субъективного восприятия реальности, он не относится к группе психотических расстройств и не связан с психозом. Больные данным синдромом сохраняют способность отличать собственные «неправильные» внутренние ощущения и объективную реальность окружающего мира, сохраняют критическое восприятие себя и собственных ощущений и переживаний, осознание болезни. Больные сохраняют способность отличать реальность от воображения, мечт и фантазий как во время эпизодов деперсонализации, так и при постоянной деперсонализации, и в отличие от больных с психозами не представляют угрозы для общества, поскольку не теряют связей с реальностью, а симптоматика заболевания отличается относительной стабильностью и как правило не склонна к прогрессированию и усугублению[9].

Элементы данного синдрома могут встречаться и у психически здоровых людей при сенсорной депривации, усталости, галлюциногенной интоксикации, либо при засыпании или пробуждении (т. н. гипнагогический/гипнапомпический феномен)[3].

Лечение[править | править код]

Данный синдром весьма трудно поддаётся лечению[10]. Есть некоторые доказательства того, что положительное воздействие оказывают антидепрессанты — селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС)[11]. Более поздние исследования показали эффективность комбинации ламотриджина и СИОЗС[11][12]. Если в структуре синдрома доминирует тревога, то используются анксиолитики. Если наличествует очевидный интрапсихический конфликт, применяется раскрывающая психодинамическая терапия, которая может проводиться в течение нескольких лет[10].

Также было выявлено, что при деперсонализации возникает расстройство опиоидной системы мозга, была обнаружена эффективность лечения антагонистами опиоидных рецепторов, такими как налтрексон[13][14]. Юрием Нуллером обнаружена эффективность антагониста опиоидных рецепторов налоксона[15].

Примечания[править | править код]

  1. ↑ Disease Ontology release 2019-05-13 — 2019-05-13 — 2019.
  2. ↑ Monarch Disease Ontology release 2018-06-29sonu — 2018-06-29 — 2018.
  3. 1 2 3 4 5 6 Всемирная организация здравоохранения. Класс V: Психические расстройства и расстройства поведения (F00—F99) (адаптированный для использования в Российской Федерации). Часть 1 // Международная классификация болезней (10-й пересмотр). — Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. — ISBN 5-86727-005-8.
  4. ↑ Simeon, D., & Abugel, J. (2006). Feeling Unreal: Depersonalization Disorder and the Loss of the Self. New York, NY: Oxford University Press. (p. 3)
  5. Всемирная организация здравоохранения. F48.1 Depersonalization-derealization syndrome // The ICD-10 Classification of Mental and Behavioural Disorders. Diagnostic criteria for research. — Женева.
  6. 1 2 3 4 Американская психиатрическая ассоциация. Diagnostic and statistical manual of mental disorders (DSM-5). — Arlington, VA: American Psychiatric Publishing, 2013. — P. 302. — ISBN 978-0-89042-554-1, ISBN 978-0-89042-555-8.
  7. Michal M., Beutel M. E., Grobe T. G. How often is the Depersonalization-Derealization Disorder (ICD-10: F48.1) diagnosed in the outpatient health-care service? (англ.) // Z Psychosom Med Psychother : journal. — 2010. — Vol. 56, no. 1. — P. 74—83. — doi:10.13109/zptm.2010.56.1.74. — PMID 20229493.
  8. Американская психиатрическая ассоциация. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, Fourth Edition, Text Revision (DSM-IV-TR). — Washington, DC: American Psychiatric Publishing, 2000. — P. 530. — ISBN 978-0-89042-025-6.
  9. ↑ Simeon and Abugel p. 32 & 133
  10. 1 2 F48.1 Синдром деперсонализации-дереализации // Психиатрия / под ред. Н. Г. Незнанова, Ю. А. Александровского, Л. М. Барденштейна, В. Д. Вида, В. Н. Краснова, Ю. В. Попова. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 2009. — С. 255—257. — 512 с. — (Серия «Клинические рекомендации»). — ISBN 978-5-9704-1297-8.
  11. 1 2 Medford N. Understanding and treating depersonalisation disorder (англ.) // Advances in Psychiatric Treatment : journal. — 2005. — Vol. 11, no. 2. — P. 92—100. — doi:10.1192/apt.11.2.92. (англ.)
  12. Sierra M., Baker D., Medford N., Lawrence E., Patel M., Phillips M. L. et al. Lamotrigine as an add-on treatment for depersonalization disorder: a retrospective study of 32 cases. (англ.) // Clinical Neuropharmacology (англ.)русск. : journal. — 2006. — Vol. 29, no. 5. — P. 253—258. — doi:10.1097/01.WNF.0000228368.17970.DA. — PMID 16960469. (англ.)
  13. Bohus M. J., Landwehrmeyer G. B., Stiglmayr C. E., Limberger M. F., Böhme R., Schmahl C. G. Naltrexone in the treatment of dissociative symptoms in patients with borderline personality disorder: an open-label trial. (англ.) // The Journal of Clinical Psychiatry (англ.)русск. : journal. — 1999. — Vol. 60, no. 9. — P. 598—603. — ISSN 0160-6689. — PMID 10520978. Архивировано 13 января 2018 года. (англ.)
  14. Simeon D., Knutelska M. An open trial of naltrexone in the treatment of depersonalization disorder. (англ.) // Journal of Clinical Psychopharmacology (англ.)русск. : journal. — 2005. — Vol. 25, no. 3. — P. 267—270. — ISSN 0271-0749. — PMID 15876908. (англ.)
  15. Yuri L. Nuller, Marina G. Morozova, Olga N. Kushnir, Nikita Hamper. Effect of naloxone therapy on depersonalization: a pilot study // Journal of Psychopharmacology. — 2016. — Т. 15, вып. 2. — С. 93—95. — doi:10.1177/026988110101500205. (англ.)

Ссылки[править | править код]

  • Depersonalization Research Abstracts Список абстрактов научных статей, посвящённых данному расстройству.

Источник