Болезнь моя только в том что за двадцать лет я нашла во всем
XVI
Однажды Михаил Аверьяныч пришел после обеда, когда Андрей Ефимыч лежал на диване. Случилось так, что в это же время явился и Хоботов с бромистым калием. Андрей Ефимыч тяжело поднялся, сел и уперся обеими руками о диван.
— А сегодня, дорогой мой, — начал Михаил Аверьяныч, — у вас цвет лица гораздо лучше, чем вчера. Да вы молодцом! Ей-богу, молодцом!
— Пора, пора поправляться, коллега, — сказал Хоботов, зевая. — Небось вам самим надоела эта канитель.
— И поправимся! — весело сказал Михаил Аверьяныч. — Еще лет сто жить будем! Так-тось!
— Сто не сто, а на двадцать еще хватит, — утешал Хоботов. — Ничего, ничего, коллега, не унывайте… Будет вам тень наводить.
— Мы еще покажем себя! — захохотал Михаил Аверьяныч и похлопал друга по колену. — Мы еще покажем! Будущим летом, бог даст, махнем на Кавказ и весь его верхом объедем — гоп! гоп! гоп! А с Кавказа вернемся, гляди, чего доброго, на свадьбе гулять будем. — Михаил Аверьяныч лукаво подмигнул глазом. — Женим вас, дружка милого… женим…
Андрей Ефимыч вдруг почувствовал, что накипь подходит к горлу; у него страшно забилось сердце.
— Это пошло! — сказал он, быстро вставая и отходя к окну. — Неужели вы не понимаете, что говорите пошлости?
Он хотел продолжать мягко и вежливо, но против воли вдруг сжал кулаки и поднял их выше головы.
— Оставьте меня! — крикнул он не своим голосом, багровея и дрожа всем телом. — Вон! Оба вон, оба!
Михаил Аверьяныч и Хоботов встали и уставились на него сначала с недоумением, потом со страхом.
— Оба вон! — продолжал кричать Андрей Ефимыч. — Тупые люди! Глупые люди! Не нужно мне ни дружбы, ни твоих лекарств, тупой человек! Пошлость! Гадость!
Хоботов и Михаил Аверьяныч, растерянно переглядываясь, попятились к двери и вышли в сени. Андрей Ефимыч схватил склянку с бромистым калием и швырнул им вслед; склянка со звоном разбилась о порог.
— Убирайтесь к чёрту! — крикнул он плачущим голосом, выбегая в сени. — К чёрту!
По уходе гостей, Андрей Ефимыч, дрожа, как в лихорадке, лег на диван и долго еще повторял:
— Тупые люди! Глупые люди!
Когда он успокоился, то прежде всего ему пришло на мысль, что бедному Михаилу Аверьянычу теперь, должно быть, страшно стыдно и тяжело на душе и что всё это ужасно. Никогда раньше не случалось ничего подобного. Где же ум и такт? Где уразумение вещей и философское равнодушие?
Доктор всю ночь не мог уснуть от стыда и досады на себя, а утром, часов в десять, отправился в почтовую контору и извинился перед почтмейстером.
— Не будем вспоминать о том, что произошло, — сказал со вздохом растроганный Михаил Аверьяныч, крепко пожимая ему руку. — Кто старое помянет, тому глаз вон. Любавкин! — вдруг крикнул он так громко, что все почтальоны и посетители вздрогнули. — Подай стул. А ты подожди! — крикнул он бабе, которая сквозь решетку протягивала к нему заказное письмо. — Разве не видишь, что я занят? Не будем вспоминать старое, — продолжал он нежно, обращаясь к Андрею Ефимычу. — Садитесь, покорнейше прошу, мой дорогой.
Он минуту молча поглаживал себе колени и потом сказал:
— У меня и в мыслях не было обижаться на вас. Болезнь не свой брат, я понимаю. Ваш припадок испугал нас вчера с доктором, и мы долго потом говорили о вас. Дорогой мой, отчего вы не хотите серьезно заняться вашей болезнью? Разве можно так? Извините за дружескую откровенность, — зашептал Михаил Аверьяныч, — вы живете в самой неблагоприятной обстановке: теснота, нечистота, ухода за вами нет, лечиться не на что… Дорогой мой друг, умоляем вас вместе с доктором всем сердцем, послушайтесь нашего совета: ложитесь в больницу! Там и пища здоровая, и уход, и лечение. Евгений Федорович хотя и моветон, между нами говоря, но сведущий, на него вполне можно положиться. Он дал мне слово, что займется вами.
Андрей Ефимыч был тронут искренним участием и слезами, которые вдруг заблестели на щеках у почтмейстера.
— Уважаемый, не верьте! — зашептал он, прикладывая руку к сердцу. — Не верьте им! Это обман! Болезнь моя только в том, что за двадцать лет я нашел во всем городе одного только умного человека, да и тот сумасшедший. Болезни нет никакой, а просто я попал в заколдованный круг, из которого нет выхода. Мне всё равно, я на всё готов.
— Ложитесь в больницу, дорогой мой.
— Мне всё равно, хоть в яму.
— Дайте, голубчик, слово, что вы будете слушаться во всем Евгения Федорыча.
— Извольте, даю слово. Но, повторяю, уважаемый, я попал в заколдованный круг. Теперь всё, даже искреннее участие моих друзей, клонится к одному — к моей погибели. Я погибаю и имею мужество сознавать это.
— Голубчик, вы выздоровеете.
— К чему это говорить? — сказал Андрей Ефимыч с раздражением. — Редкий человек под конец жизни не испытывает того же, что я теперь. Когда вам скажут, что у вас что-нибудь вроде плохих почек и увеличенного сердца, и вы станете лечиться, или скажут, что вы сумасшедший или преступник, то есть, одним словом, когда люди вдруг обратят на вас внимание, то знайте, что вы попали в заколдованный круг, из которого уже не выйдете. Будете стараться выйти и еще больше заблудитесь. Сдавайтесь, потому что никакие человеческие усилия уже не спасут вас. Так мне кажется.
Между тем, у решетки толпилась публика. Андрей Ефимыч, чтобы не мешать, встал и начал прощаться. Михаил Аверьяныч еще раз взял с него честное слово и проводил его до наружной двери.
В тот же день, перед вечером, к Андрею Ефимычу неожиданно явился Хоботов в полушубке и в высоких сапогах и сказал таким тоном, как будто вчера ничего не случилось:
— А я к вам по делу, коллега. Пришел приглашать вас: не хотите ли со мной на консилиум, а?
Думая, что Хоботов хочет развлечь его прогулкой или, в самом деле, дать ему заработать, Андрей Ефимыч оделся и вышел с ним на улицу. Он рад был случаю загладить вчерашнюю вину и помириться и в душе благодарил Хоботова, который даже не заикнулся о вчерашнем и, по-видимому, щадил его. От этого некультурного человека трудно было ожидать такой деликатности.
— А где ваш больной? — спросил Андрей Ефимыч.
У меня в больнице. Мне уж давно хотелось показать вам… Интереснейший случай.
Вошли в больничный двор и, обойдя главный корпус, направились к флигелю, где помещались умалишенные. И всё это почему-то молча. Когда вошли во флигель, Никита, по обыкновению, вскочил и вытянулся.
— Тут у одного произошло осложнение со стороны легких, — сказал вполголоса Хоботов, входя с Андреем Ефимычем в палату. — Вы погодите здесь, а я сейчас. Схожу только за стетоскопом.
И вышел.
Источник
Болезнь моя только в том, что за двадцать лет я нашел во всем городе только одного умного человека, да и тот сумасшедший! Антон Чехов «Палата № 6» 3 года назад
Похожие:Так помнить может только тот, кто любит. Антон Чехов Ведь, вот, кажется, и добр, и великодушен, и весельчак, а скучен. Нестерпимо скучен. Так же вот бывают люди, которые всегда говорят одни только умные и хорошие слова, но чувствуешь, что они тупые люди. Антон Чехов «Палата №6» добавлено: 3 года назад похожие
+3 Параноик — это тот, кто немного разбирается в том, что происходит вокруг, а псих — это тот, кто только что окончательно во всем разобрался. Уильям Берроуз Книги — это ноты, а беседа — пение. Антон Чехов «Палата №6» добавлено: 4 года назад похожие
+2 Нельзя мешать человеку сходить с ума. Антон Чехов «Палата №6» Прошлое противно, лучше не вспоминать о нем. добавлено: 3 года назад похожие
+3 Прошлое противно, лучше не вспоминать о нем. Антон Чехов «Палата №6» Прошлое противно, лучше не вспоминать о нем. В России нет философии, но философствуют все, даже мелюзга. Антон Чехов «Палата №6» Через двадцать лет вы будете сожалеть о том, чего не сделали, чем о том, что вы сделали. Поэтому, отбросьте сомнения. уплывайте прочь от безопасной гавани. Поймайте попутный ветер своими парусами. Исследуйте. Мечтайте. Открывайте. Через двадцать лет вы будете сожалеть о том, чего не сделали, чем о том, что вы сделали. Поэтому, отбросьте сомнения. Уплывайте прочь от безопасной гавани. Поймайте попутный ветер своими парусами. добавлено: 11 месяцев назад похожие
Через двадцать лет вы будете более сожалеть о том, чего не сделали, чем о том, что вы сделали. Поэтому, отбросьте сомнения. Уплывайте прочь от безопасной гавани. Поймайте попутный ветер своими парусами. Исследуйте. Мечтайте. Открывайте. Марк Твен В заведомо извращенном мире, живущем бездумно, по инерции, нормальными оказываются сумасшедшие люди. Антон Чехов «Палата № 6» Обыкновенный человек ждет хорошего или дурного извне, а мыслящий — от самого себя. Антон Чехов «Палата №6» Обыкновенный человек ждет хорошего или дурного извне, а мыслящий — от самого себя. добавлено: 2 года назад похожие
+1 Хорошее воспитание не в том, что ты не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой. Антон Павлович Чехов добавлено: 4 года назад похожие
+1 Хорошее воспитание не в том, что ты не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой. Хорошее воспитание не в том, что ты не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой. Антон Павлович Чехов добавлено: 4 года назад похожие
+2 Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один. На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость — негодованием, на мерзость — отвращением. По-моему , это, собственно, и называется жизнью. Антон Чехов «Палата №6» Нет того Квазимодо, который не был бы глубоко убежден, что парой ему может быть только красивая женщина. Антон Павлович Чехов Хорошее воспитание не в том, что ты не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой. Антон Чехов «Дом с мезонином» Страдания ведут человека к совершенству. Мы все только говорим и читаем о любви, но сами мало любим, а это, право, не хорошо. Антон Павлович Чехов Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума. Антон Чехов Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума. Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума. Антон Чехов добавлено: 3 года назад похожие
+1 Человек, который в пятьдесят лет пытаеться смотреть на мир также, как в свои двадцать — зря потратил тридцать лет своей жизни. добавлено: 1 год назад похожие
+1 Мы ничего не говорили о любви. Я не спрашивал ни ее, ни себя даже о том, любит ли она меня. Мне достаточно было того, что я любил ее. И я боялся только одного, чтобы что-нибудь не испортило моего счастья. Лев Толстой |
Источник
Ñòðàíèöû:
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
Îäíàæäû Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷ ïðèøåë ïîñëå îáåäà, êîãäà Àíäðåé Åôèìû÷ ëåæàë íà äèâàíå. Ñëó÷èëèñü òàê, ÷òî â ýòî æå âðåìÿ ÿâèëñÿ è Õîáîòîâ ñ áðîìèñòûì êàëèåì. Àíäðåé Åôèìû÷ òÿæåëî ïîäíÿëñÿ, ñåë è óïåðñÿ îáåèìè ðóêàìè î äèâàí.
— À ñåãîäíÿ, äîðîãîé ìîé, — íà÷àë Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷, — ó âàñ öâåò ëèöà ãîðàçäî ëó÷øå, ÷åì â÷åðà. Äà âû ìîëîäöîì! Åé-áîãó, ìîëîäöîì!
— Ïîðà, ïîðà ïîïðàâëÿòüñÿ, êîëëåãà, — ñêàçàë Õîáîòîâ, çåâàÿ. — Íåáîñü âàì ñàìèì íàäîåëà ýòà êàíèòåëü.
— È ïîïðàâèìñÿ! — âåñåëî ñêàçàë Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷. — Åùå ëåò ñòî æèòü áóäåì! Òàê-òîñü!
— Ñòî íå ñòî, à íà äâàäöàòü åùå õâàòèò, — óòåøàë Õîáîòîâ. — Íè÷åãî, íè÷åãî, êîëëåãà, íå óíûâàéòå… Áóäåã âàì òåíü íàâîäèòü.
— Ìû åùå ïîêàæåì ñåáÿ! — çàõîõîòàë Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷ è ïîõëîïàë äðóãà ïî êîëåíó. — Ìû åùå ïîêàæåì! Áóäóùèì ëåòîì, áîã äàñò, ìàõíåì íà Êàâêàç è âåñü åãî âåðõîì îáúåäåì — ãîï! ãîï! ãîï! À ñ Êàâêàçà âåðíåìñÿ, ãëÿäè, ÷åãî äîáðîãî, íà ñâàäüáå ãóëÿòü áóäåì. — Ìèõàèë Àâåðüÿïû÷ ëóêàâî ïîäìèãíóë ãëàçîì. — Æåíèì âàñ, äðóæêà ìèëîãî… æåíèì…
Àíäðåé Åôèìû÷ âäðóã ïî÷óâñòâîâàë, ÷òî íàêèïü ïîäõîäèò ê ãîðëó; ó íåãî ñòðàøíî çàáèëîñü ñåðäöå.
— Ýòî ïîøëî! — ñêàçàë îí, áûñòðî âñòàâàÿ è îòõîäÿ ê îêíó. — Íåóæåëè âû íå ïîíèìàåòå, ÷òî ãîâîðèòå ïîøëîñòè?
Îí õîòåë ïðîäîëæàòü ìÿãêî è âåæëèâî, íî ïðîòèâ âîëè âäðóã ñæàë êóëàêè è ïîäíÿë èõ âûøå ãîëîâû.
— Îñòàâüòå ìåíÿ! — êðèêíóë îí íå ñâîèì ãîëîñîì, áàãðîâåÿ è äðîæà âñåì òåëîì. — Âîí! Îáà âîí, îáà!
Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷ è Õîáîòîâ âñòàëè è óñòàâèëèñü íà íåãî ñíà÷àëà ñ íåäîóìåíèåì, ïîòîì ñî ñòðàõîì.
— Îáà âîí! — ïðîäîëæàë êðè÷àòü Àíäðåé Åôèìû÷. — Òóïûå ëþäè! Ãëóïûå ëþäè! Íå íóæíî ìíå íè äðóæáû, íè òâîèõ ëåêàðñòâ, òóïîé ÷åëîâåê! Ïîøëîñòü! Ãàäîñòü!
Õîáîòîâ è Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷, ðàñòåðÿííî ïåðåãëÿäûâàÿñü, ïîïÿòèëèñü ê äâåðè è âûøëè â ñåíè. Àíäðåé Åôèìû÷ ñõâàòèë ñêëÿíêó ñ áðîìèñòûì êàëèåì è øâûðíóë èì âñëåä; ñêëÿíêà ñî çâîíîì ðàçáèëàñü î ïîðîã.
— Óáèðàéòåñü ê ÷åðòó! — êðèêíóë îí ïëà÷óùèì ãîëîñîì, âûáåãàÿ â ñåíè. — Ê ÷åðòó!
Ïî óõîäå ãîñòåé Àíäðåé Åôèìû÷, äðîæà, êàê â ëèõîðàäêå, ëåã íà äèâàí è äîëãî åùå ïîâòîðÿë:
— Òóïûå ëþäè! Ãëóïûå ëþäè!
Êîãäà îí óñïîêîèëñÿ, òî ïðåæäå âñåãî åìó ïðèøëî íà ìûñëü, ÷òî áåäíîìó Ìèõàèëó Àâåðüÿíû÷ó òåïåðü, äîëæíî áûòü, ñòðàøíî ñòûäíî è òÿæåëî íà äóøå è ÷òî âñå ýòî óæàñíî. Íèêîãäà ðàíüøå íå ñëó÷àëîñü íè÷åãî ïîäîáíîãî. Ãäå æå óì è òàêò? Ãäå óðàçóìåíèå âåùåé è ôèëîñîôñêîå ðàâíîäóøèå?
Äîêòîð âñþ íî÷ü íå ìîã óñíóòü îò ñòûäà è äîñàäû íà ñåáÿ, à óòðîì, ÷àñîâ â äåñÿòü, îòïðàâèëñÿ â ïî÷òîâóþ êîíòîðó è èçâèíèëñÿ ïåðåä ïî÷òìåéñòåðîì.
— Íå áóäåì âñïîìèíàòü î òîì, ÷òî ïðîèçîøëî, — ñêàçàë ñî âçäîõîì ðàñòðîãàííûé Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷, êðåïêî ïîæèìàÿ åìó ðóêó. — Êòî ñòàðîå ïîìÿíåò, òîìó ãëàç âîí. Ëþáàâêèí! — âäðóã êðèêíóë îí òàê ãðîìêî, ÷òî âñå ïî÷òàëüîíû è ïîñåòèòåëè âçäðîãíóëè. — Ïîäàé ñòóë. À òû ïîäîæäè! — êðèêíóë îí áàáå, êîòîðàÿ ñêâîçü ðåøåòêó ïðîòÿãèâàëà ê íåìó çàêàçíîå ïèñüìî. — Ðàçâå íå âèäèøü, ÷òî ÿ çàíÿò? Íå áóäåì âñïîìèíàòü ñòàðîå, — ïðîäîëæàë îí íåæíî, îáðàùàÿñü ê Àíäðåþ Åôèìû÷ó. — Ñàäèòåñü, ïîêîðíåéøå ïðîøó, ìîé äîðîãîé.
Îí ìèíóòó ìîë÷à ïîãëàæèâàë ñåáå êîëåíè è ïîòîì ñêàçàë:
— Ó ìåíÿ è â ìûñëÿõ íå áûëî îáèæàòüñÿ íà âàñ. Áîëåçíü íå ñâîé áðàò, ÿ ïîíèìàþ. Âàø ïðèïàäîê èñïóãàë íàñ â÷åðà ñ äîêòîðîì, è ìû äîëãî ïîòîì ãîâîðèëè î âàñ. Äîðîãîé ìîé, îò÷åãî âû íå õîòèòå ñåðüåçíî çàíÿòüñÿ âàøåé áîëåçíüþ? Ðàçâå ìîæíî òàê? Èçâèíèòå çà äðóæåñêóþ îòêðîâåííîñòü, — çàøåïòàë Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷, — âû æèâåòå â ñàìîé íåáëàãîïðèÿòíîé îáñòàíîâêå: òåñíîòà, íå÷èñòîòà, óõîäà çà âàìè íåò, ëå÷èòüñÿ íå íà ÷òî… Äîðîãîé ìîé äðóã, óìîëÿåì âàñ âìåñòå ñ äîêòîðîì âñåì ñåðäöåì, ïîñëóøàéòåñü íàøåãî ñîâåòà: ëîæèòåñü â áîëüíèöó! Òàì è ïèùà çäîðîâàÿ, è óõîä, è ëå÷åíèå. Åâãåíèé Ôåäîðîâè÷ õîòÿ è ìîâåòîí {÷åëîâåê äóðíîãî òîíà (ôðàíö. — mauvais ton).}, ìåæäó íàìè ãîâîðÿ, íî ñâåäóùèé; íà íåãî âïîëíå ìîæíî ïîëîæèòüñÿ. Îí äàë ìíå ñëîâî, ÷òî çàéìåòñÿ âàìè.
Àíäðåé Åôèìû÷ áûë òðîíóò èñêðåííèì ó÷àñòèåì è ñëåçàìè, êîòîðûå âäðóã çàáëåñòåëè íà ùåêàõ ó ïî÷òìåéñòåðà.
— Óâàæàåìûé, íå âåðüòå! — çàøåïòàë îí, ïðèêëàäûâàÿ ðóêó ê ñåðäöó. — Íå âåðüòå èì! Ýòî îáìàí! Áîëåçíü ìîÿ òîëüêî â òîì, ÷òî çà äâàäöàòü ëåò ÿ íàøåë âî âñåì ãîðîäå îäíîãî òîëüêî óìíîãî ÷åëîâåêà, äà è òîò ñóìàñøåäøèé. Áîëåçíè íåò íèêàêîé, à ïðîñòî ÿ ïîïàë â çàêîëäîâàííûé êðóã, èç êîòîðîãî íåò âûõîäà. Ìíå âñå ðàâíî, ÿ íà âñå ãîòîâ.
— Ëîæèòåñü â áîëüíèöó, äîðîãîé ìîé.
— Ìíå âñå ðàâíî, õîòü â ÿìó.
— Äàéòå, ãîëóá÷èê, ñëîâî, ÷òî âû áóäåòå ñëóøàòüñÿ âî âñåì Åâãåíèÿ Ôåäîðû÷à.
— Èçâîëüòå, äàþ ñëîâî. Íî, ïîâòîðÿþ, óâàæàåìûé. ÿ ïîïàë â çàêîëäîâàííûé êðóã. Òåïåðü âñå, äàæå èñêðåííåå ó÷àñòèå ìîèõ äðóçåé, êëîíèòñÿ ê îäíîìó — ê ìîåé ïîãèáåëè. ß ïîãèáàþ è èìåþ ìóæåñòâî ñîçíàâàòü ýòî.
— Ãîëóá÷èê, âû âûçäîðîâååòå.
— Ê ÷åìó ýòî ãîâîðèòü, — ñêàçàë Àíäðåé Åôèìû÷ ñ ðàçäðàæåíèåì. — Ðåäêèé ÷åëîâåê ïîä êîíåö æèçíè íå èñïûòûâàåò òîãî æå, ÷òî ÿ òåïåðü. Êîãäà âàì ñêàæóò, ÷òî ó âàñ ÷òî-íèáóäü âðîäå ïëîõèõ ïî÷åê è óâåëè÷åííîãî ñåðäöà è âû ñòàíåòå ëå÷èòüñÿ, èëè ñêàæóò, ÷òî âû ñóìàñøåäøèé èëè ïðåñòóïíèê, òî åñòü, îäíèì ñëîâîì, êîãäà ëþäè âäðóã îáðàòÿò íà âàñ âíèìàíèå, òî çíàéòå, ÷òî âû ïîïàëè â çàêîëäîâàííûé êðóã, èç êîòîðîãî óæå íå âûéäåòå. Áóäåòå ñòàðàòüñÿ âûéòè è åùå áîëüøå çàáëóäèòåñü. Ñäàâàéòåñü, ïîòîìó ÷òî íèêàêèå ÷åëîâå÷åñêèå óñèëèÿ óæå íå ñïàñóò âàñ. Òàê ìíå êàæåòñÿ.
Ìåæäó òåì ó ðåøåòêè òîëïèëàñü ïóáëèêà. Àíäðåé Åôèìû÷, ÷òîáû íå ìåòàòü, âñòàë è íà÷àë ïðîùàòüñÿ. Ìèõàèë Àâåðüÿíû÷ åùå ðàç âçÿë ñ íåãî ÷åñòíîå ñëîâî è ïðîâîäèë åãî äî íàðóæíîé äâåðè.
 òîò æå äåíü, ïåðåä âå÷åðîì, ê Àíäðåþ Åôèìû÷ó íåîæèäàííî ÿâèëñÿ Õîáîòîâ â ïîëóøóáêå è â âûñîêèõ ñàïîãàõ è ñêàçàë òàêèì òîíîì, êàê áóäòî â÷åðà íè÷åãî íå ñëó÷èëîñü:
— À ÿ ê âàì ïî äåëó, êîëëåãà. Ïðèøåë ïðèãëàøàòü âàñ: íå õîòèòå ëè ñî ìíîé íà êîíñèëèóì, à?
Äóìàÿ, ÷òî Õîáîòîâ õî÷åò ðàçâëå÷ü åãî ïðîãóëêîé èëè â ñàìîì äåëå äàòü åìó çàðàáîòàòü, Àíäðåé Åôèìû÷ îäåëñÿ è âûøåë ñ íèì íà óëèöó. Îí ðàä áûë ñëó÷àþ çàãëàäèòü â÷åðàøíþþ âèíó è ïîìèðèòüñÿ è â äóøå áëàãîäàðèë Õîáîòîâà, êîòîðûé äàæå íå çàèêíóëñÿ î â÷åðàøíåì è, ïî-âèäèìîìó, ùàäèë åãî. Îò ýòîãî íåêóëüòóðíîãî ÷åëîâåêà òðóäíî áûëî îæèäàòü òàêîé äåëèêàòíîñòè.
— À ãäå âàø áîëüíîé? — ñïðîñèë Àíäðåé Åôèìû÷.
— Ó ìåíÿ â áîëüíèöå. Ìíå óæ äàâíî õîòåëîñü ïîêàçàòü âàì… Èíòåðåñíåéøèé ñëó÷àé.
Âîøëè â áîëüíè÷íûé äâîð è, îáîéäÿ ãëàâíûé êîðïóñ, íàïðàâèëèñü ê ôëèãåëþ, ãäå ïîìåùàëèñü óìàëèøåííûå. È âñå ýòî ïî÷åìó-òî ìîë÷à. Êîãäà âîøëè âî ôëèãåëü, Íèêèòà, ïî îáûêíîâåíèþ, âñêî÷èë è âûòÿíóëñÿ.
— Òóò ó îäíîãî ïðîèçîøëî îñëîæíåíèå ñî ñòîðîíû ëåãêèõ, — ñêàçàë âïîëãîëîñà Õîáîòîâ, âõîäÿ ñ Àíäðååì Åôèìû÷åì â ïàëàòó. — Âû ïîãîäèòå çäåñü, à ÿ ñåé÷àñ. Ñõîæó òîëüêî çà ñòåòîñêîïîì.
È âûøåë.
XVII
Óæå ñìåðêàëîñü. Èâàí Äìèòðè÷ ëåæàë íà ñâîåé ïîñòåëè, óòêíóâøèñü ëèöîì â ïîäóøêó; ïàðàëèòèê ñèäåë íåïîäâèæíî, òèõî ïëàêàë è øåâåëèë ãóáàìè. Òîëñòûé ìóæèê è áûâøèé ñîðòèðîâùèê ñïàëè. Áûëî òèõî.
Àíäðåé Åôèìû÷ ñèäåë íà êðîâàòè Èâàíà Äìèòðè÷à è æäàë. Íî ïðîøëî ñ ïîë÷àñà, è âìåñòî Õîáîòîâà âîøåë â ïàëàòó Íèêèòà, äåðæà â îõàïêå õàëàò, ÷üå-òî áåëüå è òóôëè.
— Ïîæàëóéòå îäåâàòüñÿ, âàøå âûñîêîáëàãîðîäèå, — ñêàçàë îí òèõî. — Âîò âàøà ïîñòåëüêà, ïîæàëóéòå ñþäà, — äîáàâèë îí, óêàçûâàÿ íà ïóñòóþ, î÷åâèäíî, íåäàâíî ïðèíåñåííóþ êðîâàòü. — Íè÷åãî, áîã äàñò, âûçäîðîâååòå.
Àíäðåé Åôèìû÷ âñå ïîíÿë. Îí, íè ñëîâà íå ãîâîðÿ, ïåðåøåë ê êðîâàòè, íà êîòîðóþ óêàçàë Íèêèòà, è ñåë; âèäÿ, ÷òî Íèêèòà ñòîèò è æäåò, îí ðàçäåëñÿ äîãîëà, è åìó ñòàëî ñòûäíî. Ïîòîì îí íàäåë áîëüíè÷íîå ïëàòüå; êàëüñîíû áûëè î÷åíü êîðîòêè, ðóáàõà äëèííà, à îò õàëàòà ïàõëî êîï÷åíîþ ðûáîé.
— Âûçäîðîâååòå, áîã äàñò, — ïîâòîðèë Íèêèòà.
Îí çàáðàë â îõàïêó ïëàòüå Àíäðåÿ Åôèìû÷à, âûøåë è çàòâîðèë çà ñîáîé äâåðü.
«Âñå ðàâíî… — äóìàë Àíäðåé Åôèìû÷, ñòûäëèâî çàïàõèâàÿñü â õàëàò è ÷óâñòâóÿ, ÷òî â ñâîåì íîâîì êîñòþìå îí ïîõîæ íà àðåñòàíòà. — Âñå ðàâíî… Âñå ðàâíî, ÷òî ôðàê, ÷òî ìóíäèð, ÷òî ýòîò õàëàò…»
Íî êàê æå ÷àñû? À çàïèñíàÿ êíèæêà, ÷òî â áîêîâîì êàðìàíå? À ïàïèðîñû? Êóäà Íèêèòà óíîñ ïëàòüå? Òåïåðü, ïîæàëóé, äî ñàìîé ñìåðòè óæå íå ïðèäåòñÿ íàäåâàòü áðþê, æèëåòà è ñàïîãîâ. Âñå ýòî êàê-òî ñòðàííî è äàæå íåïîíÿòíî â ïåðâîå âðåìÿ. Àíäðåé Åôèìû÷ è òåïåðü áûë óáåæäåí, ÷òî ìåæäó äîìîì ìåùàíêè Áåëîâîé è ïàëàòîé N 6 íåò íèêàêîé ðàçíèöû, ÷òî âñå íà ýòîì ñâåòå âçäîð è ñóåòà ñóåò, à ìåæäó òåì ó íåãî äðîæàëè ðóêè, íîãè õîëîäåëè è áûëî æóòêî îò ìûñëè, ÷òî ñêîðî Èâàí Äìèòðè÷ âñòàíåò è óâèäèò, ÷òî îí â õàëàòå. Îí âñòàë, ïðîøåëñÿ è îïÿòü ñåë.
Âîò îí ïðîñèäåë óæå ïîë÷àñà, ÷àñ, è åìó íàäîåëî äî òîñêè; íåóæåëè çäåñü ìîæíî ïðîæèòü äåíü, íåäåëþ è äàæå ãîäû, êàê ýòè ëþäè? Íó, âîò îí ñèäåë, ïðîøåëñÿ è îïÿòü ñåë; ìîæíî ïîéòè è ïîñìîòðåòü â îêíî, è îïÿòü ïðîéòèñü èç óãëà â óãîë. À ïîòîì ÷òî? Òàê è ñèäåòü âñå âðåìÿ, êàê èñòóêàí, è äóìàòü? Íåò, ýòî åäâà ëè âîçìîæíî.
Àíäðåé Åôèìû÷ ëåã, íî òîò÷àñ æå âñòàë, âûòåð ðóêàâîì ñî ëáà õîëîäíûé ïîò è ïî÷óâñòâîâàë, ÷òî âñå ëèöî åãî çàïàõëî êîï÷åíîþ ðûáîé. Îí îïÿòü ïðîøåëñÿ.
— Ýòî êàêîå-òî íåäîðàçóìåíèå… — ïðîãîâîðèë îí, ðàçâîäÿ ðóêàìè â íåäîóìåíèè. — Íàäî îáúÿñíèòüñÿ, òóò íåäîðàçóìåíèå…
 ýòî âðåìÿ ïðîñíóëñÿ Èâàí Äìèòðè÷. Îí ñåë è ïîäïåð ùåêè êóëàêàìè. Ñïëþíóë. Ïîòîì îí ëåíèâî âçãëÿíóë íà äîêòîðà è, ïî-âèäèìîìó, â ïåðâóþ ìèíóòó íè÷åãî íå ïîíÿë; íî ñêîðî ñîííîå ëèöî åãî ñòàëî çëûì è íàñìåøëèâûì.
— Àãà, è âàñ çàñàäèëè ñþäà, ãîëóá÷èê! — ïðîãîâîðèë îí ñèïëûì ñïðîñîíîê ãîëîñîì, çàæìóðèâ îäèí ãëàç. — Î÷åíü ðàä. Òî âû ïèëè èç ëþäåé êðîâü, à òåïåðü èç âàñ áóäóò ïèòü. Ïðåâîñõîäíî!
— Ýòî êàêîå-òî íåäîðàçóìåíèå, — ïðîãîâîðèë Àíäðåé Åôèìû÷, ïóãàÿñü ñëîâ Èâàíà Äìèòðè÷à; îí ïîæàë ïëå÷àìè è ïîâòîðèë: — Íåäîðàçóìåíèå êàêîå-òî…
Èâàí Äìèòðè÷ îïÿòü ñïëþíóë è ëåã.
— Ïðîêëÿòàÿ æèçíü! — ïðîâîð÷àë îí. — È ÷òî ãîðüêî è îáèäíî, âåäü ýòà æèçíü êîí÷èòñÿ íå íàãðàäîé çà ñòðàäàíèÿ, íå àïîôåîçîì, êàê â îïåðå, à ñìåðòüþ; ïðèäóò ìóæèêè è ïîòàùóò ìåðòâîãî çà ðóêè è çà íîãè â ïîäâàë. Áðð! Íó íè÷åãî… Çàòî íà òîì ñâåòå áóäåò íàø ïðàçäíèê… ß ñ òîãî ñâåòà áóäó ÿâëÿòüñÿ ñþäà òåíüþ è ïóãàòü ýòèõ ãàäèí. ß èõ ïîñåäåòü çàñòàâëþ.
Ñòðàíèöû:
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
Ñêà÷àòü ïîëíûé òåêñò (107 Êá)
Ïåðåéòè íà ñòðàíèöó àâòîðà
Источник