Дорогой михаил осипович что за болезнь у толстого понять не могу
612
ИЗ ПИСЬМА М. О. МЕНЬШИКОВУ35
28 января 1900 г.
Дорогой Михаил Осипович, что за болезнь у Толстого, понять не могу. Черинов мне не ответил, а из того, что я читал в газетах и что Вы теперь пишете, вывести ничего
613
нельзя36. Язвы в желудке и кишечнике сказывались бы иначе; их нет или было несколько кровоточивых царапин, происшедших от желчных камней, которые проходили и ранили стенки. Рака тоже нет, он отразился бы прежде всего на аппетите, на общем состоянии, а, главное, лицо выдало бы рак, если бы он был. Вернее всего, что Лев Николаевич здоров (если не говорить о камнях) и проживет еще лет двадцать. Болезнь его напугала меня и держала в напряжении. Я боюсь смерти Толстого. Если бы он умер, то у меня в жизни образовалось бы большое пустое место. Во-первых, я ни одного человека не любил так, как его; я человек неверующий, но из всех вер считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его веру. Во-вторых, когда в литературе есть Толстой, то легко и приятно быть литератором; даже сознавать, что ничего не сделал и не делаешь, не так страшно, так как Толстой делает за всех. Его деятельность служит оправданием тех упований и чаяний, какие на литературу возлагаются. В-третьих, Толстой стоит крепко, авторитет у него громадный, и, пока он жив, дурные вкусы в литературе, всякое пошлячество, наглое и слезливое, всякие шершавые, озлобленные самолюбия будут далеко и глубоко в тени. Только один его нравственный авторитет способен держать на известной высоте так называемые литературные настроения и течения. Без него бы это было беспастушное стадо или каша, в которой трудно было бы разобраться.
Чтобы кончить о Толстом, скажу еще о «Воскресении», которое я читал не урывками, не по частям, а прочел все сразу, залпом. Это замечательное художественное произведение. Самое неинтересное — это все, что говорится об отношениях Нехлюдова к Катюше, и самое интересное — князья, генералы, тетушки, мужики, арестанты, смотрители. Сцену у генерала, коменданта Петропавловской крепости, спирита, я читал с замиранием духа — так хорошо! А m-me Корчагина в кресле, а мужик, муж Федосьи! Этот мужик называет свою бабу «ухватистой». Вот именно у Толстого перо ухватистое. Конца у повести нет, а то, что есть, нельзя назвать концом. Писать, писать, а потом взять и свалить все на текст из евангелия, — это уж
614
очень по-богословски. Решать все текстом из евангелия — это так же произвольно, как делить арестантов на пять разрядов. Почему на пять, а не на десять? Почему текст из евангелия, а не из корана? Надо сначала заставить уверовать в евангелие, в то, что именно оно истина, а потом уж решать все текстом.
Я надоел Вам? Вот когда приедете в Крым, я буду Вас интервьюировать и потом напечатаю в «Новостях дня». О Толстом пишут, как старухи об юродивом, всякий елейный вздор…
…Званию академика рад, так как приятно сознавать, что мне теперь завидует Сигма. Но еще более буду рад, когда утеряю это звание после какого-нибудь недоразумения. А недоразумение произойдет непременно, так как ученые академики очень боятся, что мы будем их шокировать. Толстого выбрали скрепя сердце. Он, по-тамошнему, нигилист. Так по крайней мере назвала его одна дама, действительная тайная советница, — с чем от души его поздравляю.
Источник
3019. M. О. МЕНЬШИКОВУ
28 января 1900 г. Ялта.
28 янв.
Дорогой Михаил Осипович, что за болезнь у Толстого, понять не могу. Черинов ничего мне не ответил, а из того, что я читал в газетах и что Вы теперь пишете, вывести ничего нельзя. Язвы в желудке и кишечнике сказывались бы иначе; их нет или было несколько кровоточивших царапин, происшедших от желчных камней, которые проходили и ранили стенки. Рака тоже нет. Он отразился бы прежде всего на аппетите, на общем состоянии, а главное — лицо выдало бы рак, если бы он был. Вернее всего, что Л Н здоров (если не говорить о камнях) и проживет еще лет двадцать. Болезнь его напугала меня и держала в напряжении. Я боюсь смерти Толстого. Если бы он умер, то у меня в жизни образовалось бы большое пустое место. Во-первых, я ни одного человека не люблю так, как его; я человек неверующий, но из всех вер считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его веру. Во-вторых, когда в литературе есть Толстой, то легко и приятно быть литератором; даже сознавать, что ничего не сделал и не делаешь, не так страшно, так как Толстой делает за всех. Его деятельность служит оправданием тех упований и чаяний, какие на литературу возлагаются. В-третьих, Толстой стоит крепко, авторитет у него громадный, и, пока он жив, дурные вкусы в литературе, всякое пошлячество, наглое и слезливое, всякие шаршавые, озлобленные самолюбия будут далеко и глубоко в тени. Только один его нравственный авторитет способен держать на известной высоте так называемые литературные настроения и течения. Без него бы это было беспастушное стадо или каша, в которой трудно было бы разобраться.
Чтобы кончить о Толстом, скажу еще о «Воскресении», которое я читал не урывками, не по частям, а прочел все сразу, залпом. Это замечательное художеств произведение. Самое неинтересное — это все, что говорится об отношениях Нехлюдова к Катюше, и самое интересное — князья, генералы, тетушки, мужики, арестанты, смотрители. Сцену у генерала, коменданта Петропавл крепости, спирита, я читал с замиранием духа — так хорошо! А m-me Корчагина в кресле, а мужик, муж Федосьи! Этот мужик называет свою бабу «ухватистой». Вот именно у Толстого перо ухватистое. Конца у повести нет, а то, что есть, нельзя назвать концом. Писать, писать, а потом взять и свалить все на текст из евангелия, — это уж очень по-богословски. Решать все текстом из евангелия — это так же произвольно, как делить арестантов на пять разрядов. Почему на пять, а не на десять? Почему текст из евангелия, а не из корана? Надо сначала заставить уверовать в евангелие, в то, что именно оно истина, а потом уж решать все текстами.
Я надоел Вам? Вот когда приедете в Крым, я буду Вас интервьюировать и потом напечатаю в «Новостях дня». О Толстом пишут, как старухи об юродивом, всякий елейный вздор; напрасно он разговаривает с этими шмулями.
Я был нездоров недели две. Перемогался. Теперь сижу с мушкой под левой ключицей и чувствую себя недурно. Не с мушкой, а с красным пятном после мушки.
Фотографию вышлю Вам непременно. Званию академика рад, так как приятно сознавать, что мне теперь завидует Сигма. Но еще более буду рад, когда утеряю это звание после какого-нибудь недоразумения. А недоразумение произойдет непременно, так как ученые академики очень боятся, что мы будем их шокировать. Толстого выбрали скрепя сердце. Он, по-тамошнему, нигилист. Так по крайней мере назвала его одна дама, действ тайная советница, — с чем от души его поздравляю.
Я не получаю «Недели». Отчего? В редакции хранится присланная мною рукопись С. Воскресенского «Глупости Ивана Ивановича». Если не пойдет, пришлите обратно. Будьте здоровы, крепко жму руку.
Яше и Лидии Ивановне привет.
Ваш А. Чехов.
Пишите! На конверте:
Царское Село.
Михаилу Осиповичу Меньшикову.
Магазейная, д. Петровой.
Следующая глава >
Похожие главы из других книг:
16. M. О. Меньшикову
1900 г. Сентября конец. Ясная Поляна.Сейчас опять читаю из «Книжек Недели» «Очерки прошлого» и восхищаюсь*. Я не все еще прочел. Но везде, где ни открою — прелестно. Это без всякого сравнения лучше всего того, что печаталось во весь год в «Неделе». Пишу это
164. М. О. Меньшикову
1907 г. Января 23. Ясная Поляна.Спасибо вам, Михаил Осипович, за ваше вступление к фельетону «Две России». Я заплакал, читая его*. И теперь, вспоминая, не могу удержать выступающие слезы умиления и печали. Но умру все-таки с верой, что Россия эта жива и не умрет.
3130. M. О. МЕНЬШИКОВУ
2 сентября 1900 г. Ялта.Повремените немножко кланяюсь желаю здравия. Чехов. На бланке:Петербург.Редакцию «Недели» Меньшикову
3131. M. П. ЧЕХОВОЙ
2 сентября 1900 г. Ялта.2 сент.Милая Маша, приеду в Москву, когда кончу пьесу. Переписывать ее начисто буду в
1178. М. О. МЕНЬШИКОВУ
13 или 14 мая 1892 г. Мелихово.Ст. Лопасня, Моск.-Курск. д.Милостивый государь Михаил Осипович, я давно уже ответил на Ваше письмо, но, по всегдашней своей рассеянности, назвал Вас в адресе не Меньшиковым, а Мельниковым. Об этом я вспомнил сегодня, когда читал
1181. М. О. МЕНЬШИКОВУ
19 мая 1892 г. Мелихово.19 май.Многоуважаемый Михаил Осипович!Повесть я постараюсь прислать в конце этого месяца или же в начале июня. Мне кажется, что к этому времени она будет готова. Пишу я вообще медленно, с натугой, с частыми остановками и переделками, —
М. О. Меньшикову
3 августа 1893 г., Меррекюль.Достоуважаемый Михаил Осипович!Сегодня я получил Ваше письмо, помеченное 1-м ч<ислом> августа. Сердечно Вас благодарю за добрые слова и за желание писать о моем XI томе. Мне было бы интересно слышать Ваше публичное суждение о моих
М. О. Меньшикову
28 августа 1893 г., Петербург.Очень рад был я получить от Вас весточку, уважаемый Михаил Осипович! Простите, что не сразу ответил, потому что все еще дома не в порядке и писать не на чем. А propos можно писать, но будут ли их печатать? Они ведь все с заковыками, и
М. О Меньшикову
5 сентября 1893 г., Петербург.«Пределы критики» – превосходны. Это, по обыкновению, очень умно и справедливо, но особенно тепло и благородно, и даже трогательно (например, 223 стр.). Очень радуюсь Вашим работам.Читали ли «Мимочка отправилась»? Где Вы живете
М. О. Меньшикову
18 сентября 1893 г., Петербург.Уважаемый Михаил Осипович!Посылаю записочку. Желаю, чтобы ее напечатали в газете. «Рассказ кстати» пишу, но он разрастается и меня мучит. Он будет листа в 2 с хвостиком, а Павел Александрович, кажется, таких хвостатых не любит…
М. О. Меньшикову
11 октября 1893 г., Петербург.Уважаемый Михаил Осипович!Я Вам отдал рукопись, как человеку знающему толк в литературе, а получил письмо от В. Гайдебурова, которого литературности я не знаю. По болезни моей мне неудобно вступать в разговоры на письмах с
М. О. Меньшикову
20 октября 1893 г., Петербург.Я знаю, что делаю редакции затруднения вставками, и очень этим конфужусь, но фельетонный очерк должен отражать как можно полнее веяния минуты, и потому все, что в этом смысле картинно и характерно, то надо подать на блюде… Ведь это
М. О. Меньшикову
12 февраля 1894 г., Петербург.Уважаемый друг!Статья Ваша о моем XI томе вышла в тот день, когда у меня собирался консилиум и когда я был особенно взволнован. Я ее прочитал и не сразу мог ее оценить. Сразу я увидал только, что Вы человек смелый и искренний и ставите
М. О. Меньшикову
10 марта 1894 г., Петербург.Уважаемый друг Михаил Осипович!Очень Вам благодарен за то, что обещаете позаботиться о моем «глаголемом» Петруше. Я его знаю с детства его и смело рекомендую его в Ваше благорасположение. Он парень с толком, с характером и с очень
М. О. Меньшикову
27 марта 1894 г., Петербург.Усердно Вас благодарю, Михаил Осипович, что обороняете меня от озорства Шубинского. Сказанное сегодня очень хорошо и вполне довлеет злобе его Больше ничего и не нужно. А для Вас скажу, что это за человек этот Шубинский (известнейший
М. О. Меньшикову
8 апреля 1894 г., Петербург.Уважаемый Михаил Осипович!Посылаю Вам «писемце» очень милой дамы, которая пишет мне про Вас. Прочитайте. Это любопытно и приятно.Прочитал я Вашу статью о старых и молодых писателях.Совершенно верно, что к молодым предъявляются
М. О. Меньшикову
18 мая 1894 г., Петербург.Усердно благодарю Вас за присланный пакет из Венгрии. Кому-то нужен мой портрет и подпись. – Нахожу себя в долгу перед Вами ответом на одно письмо, но не отвечал на него потому, что не могу отвечать. Оказывается, что у меня была ошибка: я
Источник
Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей
А. С. Пушкин
815
Нравится
Показать список оценивших
Показать список поделившихся
Лермонтов с ним солидарен))
Лермонтов (с) Я ненавижу людей, чтобы их не презирать, потому что иначе жизнь была бы слишком отвратительным фарсом.
Мысли — вот что отделяет настоящего поэта от толпы людей.
ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ЗАРАБАТЫВАТЬ ЕЖИДНЕВНО ОТ 3 000 РУБЛЕЙ В СУТКИ ПИШИ МНЕ
Саня, Толстой думал иначе ))
Александр, Толстой тоже не божий одуванчик)) .Чехов (с) Толстой отказывает человечеству в бессмертии, но, боже мой, сколько тут личного! Я третьего дня читал его «Послесловие»16. Убейте меня, но это глупее и душнее, чем «Письма к губернаторше»17, которые я презираю. Чорт бы побрал философию великих мира сего! Все великие мудрецы деспотичны, как генералы, и невежливы и неделикатны, как генералы, потому что уверены в безнаказанности. Диоген плевал в бороды, зная, что ему за это ничего не будет; Толстой ругает докторов мерзавцами и невежничает с великими вопросами, потому что он тот же Диоген, которого в участок не поведешь и в газетах не выругаешь. Итак, к чорту философию великих мира сего! Она вся, со всеми юродивыми послесловиями и письмами к губернаторше, не стоит одной кобылки из «Холстомера».
думаю судить о человеке, нужно по его личным парадигмам, сформированных к концу его жизненного пути, по своей заслуженной 3-ке, по лит., (договор с учителем — готова была поставить оценку, только бы не приходил на её уроки)), не могу знать, ни ранних, ни поздних произведений, обсуждаемых здесь авторов, остаётся формировать своё мнение по выставляемым цитатам и мнениям, которые зачастую могут быть вырваны из контекста, как самого текста, так и жизненного становления личности самого автора.
Касаемо Толстова, сужу о нем, лишь по движению » толстовства». )
Да, но это, уже, хоть какая то точка соприкосновения для начала диалога ))
Александр, Чехов в письмах очень часто критиковал Толстого да и толстой Чехова ))Толстой сказал чехову в лицо))(с) Вы знаете, что я терпеть не могу Шекспира. Но ваши пьесы еще хуже.
Вроде, как Булгаков, был увлечен движением толстовства, интересно его мнения, касаемо людей, если есть таковое )
Александр, не настолько гениален Булгаков чтоб интересоваться его мнением
Саня, это говорит, лишь о понимание процессов «миро управления», да и сегодня не для кого это не секрет, вечером с компа попробую сформировать вопросв по это теме, интересно ваше мнение
Александр, Письмо Чехова )) для вас думаю будет интересно)) (с) Дорогой Михаил Осипович, что за болезнь у Толстого, понять не могу. Черинов мне не ответил, а из того, что я читал в газетах и что Вы теперь пишете, вывести ничего
613
Показать полностью…
Саня, так уж получилось, сам ответил на так и не поставленный вопрос), набрал в поиске » толстой и бессмертие», пришлось почитать, цитирую: … в другой работе Церковь характеризуется как «…название обмана, посредством которого одни люди хотят властвовать над другими. <.> И божество Иисуса, и Святой Дух, и Троица, и Дева Богородица, и все дикие обряды, потому называемые таинствами, что они не имеют смысла и никому не нужны, исключая таинства священства, нужного для попов, чтобы собирать яйца»…
касаемо критики ортодоксальных взглядов, я с ним во многом согласен, сам придерживаюсь многих похожих взглядов, в том числе и унитарных, не ем мяся, хотя было периодами, в отношении бессмертия, такое толкования, как «христианского» учения слышу в первые, на ум, только вспомнилось, о подобном читал, но там оставалась лазейка )), по типу тело, душа от земли взята, в землю и уйдёт, и только через дух, воспитанный до зрелости, можно получить доступ к дальнейшему существованию.
Александр, я верю в здравый смысл и благодарен эволюции и природе матери)).
Источник
Выбрать главу
Поклонись Вуколу*, поздравь его с прошедшим юбилеем.
Будь здоров и счастлив.
Твой А. Чехов.
Меньшикову М. О., 28 января 1900*
3019. М. О. МЕНЬШИКОВУ
28 января 1900 г. Ялта.
28 янв.
Дорогой Михаил Осипович, что за болезнь у Толстого, понять не могу*. Черинов ничего мне не ответил*, а из того, что я читал в газетах и что Вы теперь пишете, вывести ничего нельзя. Язвы в желудке и кишечнике сказывались бы иначе; их нет или было несколько кровоточивших царапин, происшедших от желчных камней, которые проходили и ранили стенки. Рака тоже нет. Он отразился бы прежде всего на аппетите, на общем состоянии, а главное — лицо выдало бы рак, если бы он был. Вернее всего, что Л<ев> Н<иколаевич> здоров (если не говорить о камнях) и проживет еще лет двадцать. Болезнь его напугала меня и держала в напряжении. Я боюсь смерти Толстого. Если бы он умер, то у меня в жизни образовалось бы большое пустое место. Во-первых, я ни одного человека не люблю так, как его; я человек неверующий, но из всех вер считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его веру. Во-вторых, когда в литературе есть Толстой, то легко и приятно быть литератором; даже сознавать, что ничего не сделал и не делаешь, не так страшно, так как Толстой делает за всех. Его деятельность служит оправданием тех упований и чаяний, какие на литературу возлагаются. В-третьих, Толстой стоит крепко, авторитет у него громадный, и, пока он жив, дурные вкусы в литературе, всякое пошлячество, наглое и слезливое, всякие шаршавые, озлобленные самолюбия будут далеко и глубоко в тени. Только один его нравственный авторитет способен держать на известной высоте так называемые литературные настроения и течения. Без него бы это было беспастушное стадо или каша, в которой трудно было бы разобраться.
Чтобы кончить о Толстом, скажу еще о «Воскресении», которое я читал не урывками, не по частям, а прочел всё сразу, залпом*. Это замечательное художеств<енное> произведение. Самое неинтересное — это всё, что говорится об отношениях Нехлюдова к Катюше, и самое интересное — князья, генералы, тетушки, мужики, арестанты, смотрители. Сцену у генерала, коменданта Петропавл<овской> крепости, спирита, я читал с замиранием духа — так хорошо! А m-me Корчагина в кресле, а мужик, муж Федосьи! Этот мужик называет свою бабу «ухватистой». Вот именно у Толстого перо ухватистое. Конца у повести нет, а то, что есть, нельзя назвать концом. Писать, писать, а потом взять и свалить всё на текст из евангелия, — это уж очень по-богословски. Решать все текстом из евангелия — это так же произвольно, как делить арестантов на пять разрядов. Почему на пять, а не на десять? Почему текст из евангелия, а не из корана? Надо сначала заставить уверовать в евангелие, в то, что именно оно истина, а потом уж решать всё текстами.
Я надоел Вам? Вот когда приедете в Крым, я буду Вас интервьюировать и потом напечатаю в «Новостях дня». О Толстом пишут, как старухи об юродивом, всякий елейный вздор; напрасно он разговаривает с этими шмулями.
Я был нездоров недели две. Перемогался. Теперь сижу с мушкой под левой ключицей и чувствую себя недурно. Не с мушкой, а с красным пятном после мушки.
Фотографию вышлю Вам непременно. Званию академика рад, так как приятно сознавать, что мне теперь завидует Сигма. Но еще более буду рад, когда утеряю это звание после какого-нибудь недоразумения*. А недоразумение произойдет непременно, так как ученые академики очень боятся, что мы будем их шокировать. Толстого выбрали скрепя сердце. Он, по-тамошнему, нигилист. Так по крайней мере назвала его одна дама, действ<ительная> тайная советница, — с чем от души его поздравляю.
Я не получаю «Недели». Отчего? В редакции хранится присланная мною рукопись С. Воскресенского* «Глупости Ивана Ивановича». Если не пойдет, пришлите обратно. Будьте здоровы, крепко жму руку.
Яше и Лидии Ивановне привет.
Ваш А. Чехов.
Пишите!
На конверте:
Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову.
Магазейная, д. Петровой.
Терентьевой М. Ф., 28 января 1900*
3020. М. Ф. ТЕРЕНТЬЕВОЙ
28 января 1900 г. Ялта.
28 янв.
Многоуважаемая Мария Федоровна! Крестьянка с. Мелихова Лукерья Денисова, — проживающая в Москве на Канаве, Кадашовский пер., д. Королева, кв. 10, — прислала мне по старому адресу свой паспорт, очевидно, для того, чтобы я обменил его на новый. Так как письмо ее меня не застало в Мелихово, то его из Лопасни послали мне в Ялту. Посылаю Вам паспорт Денисовой с покорнейшей просьбой: будьте добры, передайте его старосте Прокофию и скажите ему, чтобы он распорядился поскорее сделать то, что нужно. Ему это дело видней.
Мать благодарит Вас за поклон, а я шлю сердечное спасибо за письмо.
За успехи в Вашей школе не беспокойтесь*, в них не сомневайтесь; Вы превосходная учительница.
Если увидите В. Н. Семенковича или Евгению Михайловну*, то скажите им, что я кланяюсь и все собираюсь написать им.
Кланяйтесь Вашей матушке и будьте здоровы.
Преданный
А. Чехов.
Марьюшка просит поклониться Пелагее и бабушке Анне*. Я тоже им кланяюсь, а также семье Андриановых*.
Чеховой М. П., 28 января 1900*
3021. М. П. ЧЕХОВОЙ
28 января 1900 г. Ялта.
Милая Маша, мать совершенно поправилась. Все благополучно. Шоссе всё еще делают.
Тот громадный участок, что против нас (там мы покупали осенью виноград), продается, и хозяин его Параскева обратился к Виноградову за содействием. Если Виноградов спросит тебя, то объясни, какой это участок. Это великолепная земля, вид оттуда замечательный.
Бабушка* жалуется на полноту. Арсений потолстел. Каштан ожирел и по целым дням лежит на стружках. Кошки не приходят.
Будь здорова. Кланяйся.
Твой Antoine.
28 янв. 1900.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Мл. Дмитровка, д. Шешковой.
Иорданову П. Ф., 29 января 1900*
3022. П. Ф. ИОРДАНОВУ
29 января 1900 г. Ялта.
29 январь.
Многоуважаемый Павел Федорович, возвращаю прошение с подписью*. Очень рад служить.
Что касается книг, то вот Вам мой ответ*. По предпоследнему списку, Вами присланному, книжный магазин «Русской мысли» послал Вам всё, что было в списке, за весьма малыми исключениями. Последний же список, данный мне Вами, не относился к «Русской мысли». Вручая его мне, Вы сказали, чтобы я выбрал то, что найду нужным, и выслал. Я выбрал все издания Солдатенкова, издания Суворина и еще и еще кое-что и выслал Вам без замедления. Если в библиотеке записано то, что мною было выслано в августе из Москвы, то в записи Вы найдете более 50 томов (кроме тех, которых не было в Вашем списке). Солдатенков уступил 25%, а Телешова, Ходского, Мясницкого, Вальтера я приобрел с 100% уступки, «Русская мысль» со своих изданий уступила 25%… Я выслал не все из того, что было в списке, потому что 1) например, Гоголя не стоило покупать, так как уже было объявлено Марксом новое очень дешевое издание, во-2) полагаясь на Ваше разрешение, я позволил себе кое-что не приобретать и в-3) меня погнали из Москвы — это главное. Но все-таки я не чувствую себя очень виноватым по той причине, что чем меньше Вы будете тратить на книги, тем лучше. Копите деньги, чтобы строить помещение, а книги будут. Если бы от меня зависело, то я тратился бы только на журналы и выписывал бы их чертову уйму.
Источник