Душевная болезнь с точки зрения православия
Излечимы ли психические заболевания?
Можно ли душевнобольному помочь без лекарств?
Допустимо ли кодирование для лечения алкоголизма?
На эти и другие вопросы отвечает православный психотерапевт Дмитрий Авдеев.
Сайт Дмитрия Авдеева
— Какой должна быть последовательность медицинской и духовной помощи при психических расстройствах? Чему уделять большее внимание?
— Все в свое время. Если мы говорим о психозах (расстройствах, сопровождающихся бредом, галлюцинациями, и проч. — ред.), то на первом этапе должна быть, конечно, врачебная помощь. Она должна снять основные симптомы заболевания, вернуть больному сознание, критику, адекватное (соответствующее нормальному состоянию сознания — ред.) поведение. По мере выздоровления должна преобладать уже психологическая и духовная помощь, а медицинская будет сокращаться. Динамика именно такая.
Я уже 20 лет веду прием. И приходилось часто наблюдать, как верующие родственники психически тяжело больного человека стремились в первую очередь вести его на отчитку. Это неверное поведение.
Есть три главные причины развития психических заболеваний. Причина первая: от естества человека. Действительно, индивидуальные биологические, генетические факторы играют здесь решающую роль. Бывают болезни как следствие поработивших душу греховных страстей — алкоголизм, наркомания, игромания и прочее. А бывают психические расстройства как следствие демонического воздействия. Нужно знать причины развития душевных недугов, и в зависимости от причины применять нужное врачевство.
— Излечимы ли психические заболевания?
— Пограничные расстройства принципиально обратимы. Но бывают варианты. Профессора Киселев и Сочнева наблюдали, как ведут себя невротики. И что интересно: один вид невроза уходит, а на его место приходит другой вид. То есть, если человек склонен к тому, чтобы реагировать на жизнь невротично, он всегда и пребывает в состоянии невроза.
Большие психозы, к которым относится шизофрения, маниакально-депрессивный психоз, считаются принципиально неизлечимыми, но здесь важно понимать, что такое ремиссия (исчезновение признаков болезни — ред.), и не ставить знак равенства между понятиями «неизлечимость» и «тяжесть». Мы, врачи, стремимся к длительным ремиссиям, чтобы человек, если это возможно, восстановил какую-то трудоспособность, полноценно жил в семье, трудился, посещал храм.
Например, шизофрения — это хроническое психическое заболевание. И, в данном случае, что понимать под излечимостью? Состояние, когда ушли явления галлюцинаций, бреда? Скажем, если человек страдает гипертонией, принимает лекарства, соблюдает режим, ведет здоровый образ жизни, то, большей частью, цифра его артериального давления на хорошем уровне. Когда у человека зарубцевалась язва, врач пишет: «язвенная болезнь: состояние ремиссии». Эта болезнь может и не развиться дальше, если человек ведет правильный образ жизни, правильно питается.
Недавно ко мне пришел один больной и сказал: «Доктор, я — алкоголик, и 20 лет уже не пью». Какой правильный подход! Но если он ослабит самоконтроль, если перестанет молиться, если начнет хотя бы немножко употреблять спиртное, риск того, что он сорвется и опять разовьется стойкая алкогольная зависимость — огромный.
Главная проблема — адаптация психически больных в обществе, доброе отношение к ним, духовная реабилитация. Важно, чтобы человек нашел свое место в жизни. И здесь велико значение близких, окружения. Важно не паниковать, не нагнетать атмосферу нервозности, помогать. В конце концов, мы живем в потоке святого промысла Божьего.
— Многим кажется, что душевнобольному можно помочь без лекарств. Вообще, люди боятся психиатрических больниц. Насколько опасно откладывать лечение или избегать его?
— Я порой встречаюсь с ситуациями, когда приходит мама и говорит: «Я ни за что не сдам своего сына в психиатрическую больницу!» Какое выражение она употребляет: «не сдам»! Она делает своему сыну медвежью услугу.
Вот когда мама ведет трехлетнего малыша к стоматологу, а тот упирается ножками, кричит и плачет, то она берет на себя всю полноту ответственности, потому что знает: от кариеса зубки ее ребенка развалятся.
Что касается психиатрии, эта линия поведения особенно актуальна, потому что часто в случае эндогенных заболеваний у больного теряется критика к своему состоянию. Нет четкого понимания того, что он заболел, что с ним творится что-то неладное.
Вот в Америке человек без психоаналитика чихнуть не может, а у нас порой человек страдает долгое время и никак не обратится к врачу. Нужен какой-то срединный путь. Не нужно никаких шараханий, никаких противопоставлений. Ведь и лекарства, и усилия врача тоже благословляются Богом.
— Что такое соматизация? Что говорит медицина о влиянии нервных расстройств на состояние всего организма человека?
— Вообще, это отдельное направление в психиатрии. Называется оно «психосоматика». Согласно статистике 80% всех заболеваний развивается на нервной почве. Так, в 30-х годах ХХ века ученые стали говорить о личностных особенностях людей, которые страдают теми или иными заболеваниями. Появились понятия «артритическая личность», «язвенная личность», «коронарная личность». О последней группе в 1970 году в США вышла монография «Поведение типа А и ваше сердце». Авторы называют этих людей «амбициозные персоны» и пишут о том, что они любят заседать в президиуме, сидеть в первых рядах, невероятно волнуются, если, например, их машина застревает в уличной пробке или они проигрывают в шахматы ребенку. У таких людей, как выяснилось, кровь сворачивается в несколько раз быстрее, у них чаще бывают сбои сердечной деятельности.
В связи с этим можно нарисовать такую схему: характер — болезнь. Но, судя по моему опыту, схема эта неполная. Откуда у человека берется такой характер? Я думаю, вследствие греховных страстей, которые долгое время хозяйничают в его душе, в его теле. А если человек не знает благодати Таинств, не знает Бога, то живет с этими страстями и не может осознать причинно-следственной связи. Схема, на мой взгляд, будет выглядеть так: греховная страсть — характер — болезнь.
Есть даже такое понятие в медицине — «алекситимия» (психологическая характеристика личности — ред.). Врачи утверждают, что психосоматические заболевания развиваются потому, что человек не проговаривает какие-то конфликты. Смотрите, какое верное наблюдение. Только давайте дополним его: человек не исповедует эти конфликты. Здоровье души и здоровье тела, как показали наблюдения ученых, находятся в неразрывной связи.
— Стремительный ритм нашей жизни кардинально отличается от неторопливого распорядка дня прежних поколений. Может быть, именно он виноват в том, что у современных людей часто наблюдаются «синдром хронической усталости» и чувство опустошения?
— Практически на все вопросы в отношении душевных заболеваний напрашивается один и тот же ответ: безблагодатная, безбожная жизнь. Говорю это без всякого упрека. Молодой человек тешит себя перспективами, он молод, здоров, у него множество планов. Пожилой оказывается в более сложной ситуации: здоровье подорвано, дети выросли, может быть, материальных ценностей он не накопил или они обесценились в ходе реформ. И что? Остается злость, раздраженность, ненависть.
А возможен ли такой вид хвори, например, у преподобного Серафима Саровского? «Радость моя, Христос воскресе!» — встречал каждого батюшка. Или преподобный Амвросий Оптинский, который, вообще, долгие годы лежал на своем диванчике и хворал. Все-таки мы опять и опять говорим о духовных факторах.
Безусловно, я не снимаю таких понятий, как «депрессия истощения», как усталость, экологические факторы. Это тоже очень важно: здоровый образ жизни, правильное питание, свежий воздух. Но почитайте письма отца Иоанна Крестьянкина из ГУЛАГа, где он просидел несколько лет. Уж какое там питание, какой отдых! Но сколько людей стремилось к отцу Иоанну за поддержкой! И так же было с другими подвижниками благочестия. То есть, прежде всего, человеку надо быть с Богом, со Христом.
— Между понятиями «уныние» и «депрессия» можно ли поставить знак «=»?
— Нет, нельзя. Уныние — это греховная страсть, а депрессия — это болезнь. Видов депрессии множество, но я укажу два самых главных: невротические и эндогенные.
Невротические депрессии всегда связаны с конфликтом, с тем, что в сознании человека сталкиваются разнонаправленные мотивы. И от этого в душе возникает тяжелая психотравмирующая ситуация. Здесь нужен поиск выхода. Решение часто приходит через молитву, через смирение. В этом корень лечения невротических состояний.
Появление эндогенных депрессий связано с тем, что в какой-то степени меняется обмен веществ в мозге. Есть такие вещества как серотонин, дофамин, норадреналин. При такой форме депрессии содержание этих веществ в мозговых структурах либо резко сокращается, либо падает до нуля. И в этом случае, конечно, нужна терапия, нужны лекарства.
— Что такое истерия? Какова ее природа?
— Я много думал: грех это или болезнь? А потом понял, что в данном случае грех настолько изменяет естество человека, что потом формируется и болезнь.
Истерия — это делание дел напоказ. Истерику нужны два условия: выгода и зритель. Вот мама кормит малыша, а он не хочет есть. Тогда он падает на пол и бьется в конвульсиях… А что делает мама? «Успокойся, сыночек, возьми конфетку, только не плачь!» У ребенка типичная истерическая реакция. А как повела себя мама? Она удовлетворила реакцию малыша. Можно не сомневаться, что в будущем он еще много, много раз поведет себя так же.
Можно задаться вопросом: могла ли развиться истерия у Робинзона Крузо? Наверное, нет. Некому было это демонстрировать.
Как реагировать на истерическое поведение? Строго и спокойно.
Мы часто видим на манифестациях людей, которым очень важно самолюбование. И у некоторых политиков заметны черты истерического поведения. А современная поп-культура? Это какой-то истерический апофеоз. Увы, вся наша жизнь от детского сада до пенсии учит человека истеричности. Давайте не учиться этому. Гордость, тщеславие, позерство, самолюбование, делание дел на показ — вот духовная составляющая истерического поведения.
— В Вашей практике Вам приходилось встречаться со случаями одержимости? Или это сложно определить?
— Я сам не дерзаю ставить какие-то духовные диагнозы, но если вижу, что передо мной больной человек, нуждающийся в срочной квалифицированной психиатрической помощи, то однозначно говорю его родственникам: на отчитку вести его не надо.
В «Основах социальной концепции РПЦ» четко сказано о разграничении сфер деятельности верующего психотерапевта и священнослужителя. Там говорится о том, что врач-психотерапевт предшествует встрече со священником. Он готовит человека к этой встрече.
— Ваше отношение к использованию гипноза и кодирования для лечения алкоголизма и других зависимостей. Допустимы ли такие методы?
— Конечно, гипноз как насилие над личностью недопустим. В отношении кодирования высказываются разные точки зрения. Некоторые рассуждают так: вот, мол, остановили пьянство, и у человека будет шанс исправиться. Лично я не соглашаюсь с таким мнением.
Одна моя знакомая выполнила частное исследование и посмотрела, как ведут себя закодированные. Многие пить, действительно, прекращают. Но она составила таблицу, где был приведен перечень психических расстройств, которые наблюдаются у людей, прошедших эту процедуру: стойкая бессонница, психосоматические заболевания, психопатизация характера. Жены закодированных иногда жалуются: раньше муж выпивал, но был помягче, а теперь это какой-то нелюдь, который курит по две пачки в день, не может устроиться на работу, ни с кем не разговаривает, нелюдим. Разве это исцеление?!
Мы знаем, что пьянство — это недуг также и греховный, тяжелейшая греховная страсть. Без покаяния, личной решимости этот грех никак не уврачуется. То же касается и наркомании.
Наркология пришла в какой-то тупик. Врачи умеют только хорошо снимать явление абстиненции (комплекс психических и физических расстройств — ред.). И все наркологические центры разнятся только сервисом, больше ничем! Лечить наркоманию или алкоголизм не умеют!
Только в Церкви лечат наркоманию. Там мы, действительно, видим ремиссию. Никогда не забуду одного юношу, который сказал: «Я пришел в православный реабилитационный центр исцелиться от наркомании, а обрел веру, обрел смысл жизни».
— Порой состояние психически больных, которые разговаривают с «невидимыми духами», агрессивны, вызывают у окружающих мистический страх или отвращение. Каким должно быть отношение христианина к душевнобольному?
— Да бывают психические заболевания, когда человек начинает слышать голоса, видеть галлюцинации. Если больной человек верующий, то естественно, в фабуле его переживаний будут находиться религиозные образы. И это может дать повод его неверующим родственникам сказать: «Домолился!». Но нет, нет, нет — Церковь никогда не приведет к шизофрении.
Когда 16 лет назад я начинал изучать эту проблему, не было ясной точки зрения: психические болезни — что это? Беснование, одержимость или только компетенция психиатров? А «Социальная концепция» расставила все точки.
Мои исследования шли в этом же русле. Болезни психические — это Господом возложенный крест, который нужно претерпеть, безропотно нести. Это важно. Психическая болезнь — это частный случай греховного повреждения. И эти больные нуждаются в сострадании. Я порой получаю письма с благодарностью, где больные пишут: «Спасибо вам, доктор, что Вы из года в год повышаете наш статус в Церкви».
Раньше в духовных школах был предмет, который назывался «пастырская психиатрия». И есть прекрасные работы известного психиатра, сына священника Рязанской епархии, глубоко верующего человека Дмитрия Евгеньевича Мелехова. Его работы были интересны не только мирянам, но и священнослужителям. Он расписывал по пунктам, как пастырь может распознать, что его подопечный психически болен.
Мне кажется, что надо развивать общую культуру, медицинскую культуру, духовную, доброе христианское отношение, не пленяться страхом, не уходить в панику, не думать, будто бы Бог покинул нас. Нет, нужно относиться к психически больным с христианским милосердием, любовью и состраданием.
«Церковное слово», № 7, 2008, Минск
Источник
«Если Бог хочет наказать — Он лишает разума». Это выражение известно всем. Но насколько оно справедливо? Душевные болезни — это «кара за грехи» или обычные человеческие недуги, от которых никто не застрахован? Достаточно ли исповедоваться, причащаться и общаться с духовником, чтобы сохранить свое психологическое здоровье, и наоборот — можно ли обрести внутреннее равновесие, отрицая Бога? Как соотносятся религия и психология?
Давайте обратимся к Виктору Франклу, ученому-психотерапевту с мировым именем, создателю логотерапии — метода экзистенциального психоанализа. Его размышления на эту и многие другие темы собраны в книге «Франкл и Бог. Откровения психотерапевта о религии и Боге».
Психотерапия и теология
Франклу выпала возможность следить за развитием психотерапии как самостоятельной научной дисциплины с момента ее зарождения. Он был хорошо знаком с первопроходцами — Зигмундом Фрейдом и Альфредом Адлером и в течение всего XX века подробно занимался новыми течениями, возникающими в аналитической терапии, — такими, как поведенческая психотерапия, гуманистическая психология, суггестивная терапия, разговорная психотерапия и другие. Поэтому так весомо его утверждение:
Ни один человек, если он честен и воспринимает психотерапию
всерьез, не может пройти мимо ее сопоставления с теологией.
Почему это так? Уже само понятие души (по-гречески psyche) является достаточным обоснованием — оно входит составной частью в слово «психотерапия». И в теологии центральную роль играет то же понятие души. Правда, психологи и теологи вкладывают в него разное содержание. Но в данном случае несовпадение определений и интерпретаций — лишь дополнительный повод к продолжению диалога. Обе стороны сходятся на том, что душа может страдать, ошибаться и сбиваться с дороги, что она нуждается в утешении и помощи. А поскольку утешение и помощь очень важны и для теологии, и для психотерапии, то самое разумное — несмотря на расхождение во взглядах и непохожие методы — сохранять доброжелательность по отношению друг к другу и не усугублять существующие противоречия взаимным недоверием и предубеждениями.
В отношении идеологии психотерапия нейтральна, так как ее методы и аргументация должны быть в равной степени приемлемы и прозрачны для любого человека, ищущего совета, для любого пациента, независимо от его религиозных и политических взглядов. Психотерапевтическая помощь должна оказываться «невзирая на лица», и Франкл убедительно подтвердил это, когда после окончания Второй мировой войны возобновил свою врачебную деятельность — он никогда не интересовался возможным участием пациента в травле евреев или приверженностью шовинистической идее о превосходстве арийской расы.
Психотерапия для Франкла в первую очередь должна была быть ориентирована на смысл, и направление, которое он разработал, так и называлось — логотерапия («логос» — смысл).
И здесь вырисовывается еще одно пересечение логотерапии с теологией. Их связывает не только человеческая душа. Понятие смысла — мостик более или менее прочный, в зависимости от того, насколько широко или насколько узко толкуется это понятие. В повседневной практике задача логотерапии — помочь пациенту найти и реализовать маленький «смысл момента», смысл происходящего с ним здесь и сейчас. В теологии Логос — это то, что было в начале и будет в конце.
И радикально настроенные ученые естественники, и не менее радикально настроенные ученые-богословы претендовали на полное и окончательное объяснение чуда под названием «душа». Сила Франкла была в том, что он, отдавая предпочтение точности эмпирических данных, всегда допускал возможность чуда.
Der österreichische Psychoanalytiker Viktor Frankl (undatiertes Archivbild) ist am Dienstag (2.9.97) im Alter von 92 Jahren gestorben. Das teilte das Viktor-Frankl-Institut in Wien am Mittwoch mit. Die Beerdigung habe bereits in aller Stille stattgefunden. Frankl galt als Erfinder der Logotherapie, die er auf Basis der Psychoanalyse Sigmund Freuds entwickelte. dpa
Могут ли христиане страдать душевными болезнями?
Вероятно, многие читатели подумают: что за глупый вопрос! Вопрос действительно глупый. Никто из нас не застрахован ни от болезней тела, ни от завихрений психики, которые далеко не всегда являются следствием несчастий и неудач. Тем не менее в некоторых религиозных кругах душевные болезни считаются предосудительными. Это можно объяснить тем, что под влиянием современных взглядов на психику старое понятие души исказилось и утратило четкие очертания.
Тело и психика, которыми мы обладаем, непрочны и уязвимы — никто не станет этого отрицать. Любое растение увядает, любой камень рано или поздно рассыпается в песок. Но духовная личность, которой мы являемся, хотя и может быть повреждена вследствие болезни, но не может быть разрушена — так думал Франкл. Даже глубокая депрессия, наркозависимость или тяжелая деменция затрагивают лишь тело и душу человека, но его духовная личность сохраняется всегда — просто она может оказаться «забаррикадированной» проявлениями болезни и потому невидимой и ослабленной. В этом основа ее неотъемлемого достоинства. Личностное бытие даже больного человека нерушимо.
Религиозность представляет собой одну из характеристик духовной личности и, следовательно, не может проявить себя в условиях блокировки личности психофизическими расстройствами. И христианская вера не является исключением. Более того: она не способна защитить человека от болезней, ее предназначение не в этом.
В действительности религиозность не является гарантией против невротических и психотических расстройств.
Предназначение веры в том, чтобы быть надежным спутником духовной личности и провести ее сквозь все счастливые и несчастливые дни, оставаясь с ней даже в случае психического заболевания, которое может поразить каждого.
Поставим теперь вопрос по-другому: может ли отсутствие веры вогнать человека в душевную болезнь? Ответить на него будет сложнее, поскольку душевные расстройства имеют самые разные причины, которые к тому же тесно переплетаются между собой.
Основная причина может заключаться как в гормональных или нейрональных нарушениях, так и в неадекватных страхах, в чувстве неполноценности, в искаженном восприятии реальности и так далее. Но этого мало. Наряду с первичными причинами соматического или психического характера к тяжелым проблемам приводят и безнравственные, эгоистичные личностные установки.
Болезнь далеко не всегда развивается на почве закрепленных в человеке врожденных или приобретенных особенностей. Свободная воля, направленная на негодные цели, тоже порой мстит человеку в форме «жизни, лишенной смысла». То, что в теологии называется «удаленностью от Бога», зачастую означает и удаленность от лучшего в себе.
Вклад человека в свою депрессию
В наше время наметилась тенденция лечить депрессии одним способом — антидепрессантами. Но ведь антидепрессанты показаны лишь в том случае, если у пациента имеются нарушения в нейромедиаторных системах мозга, а это наблюдается далеко не у всех людей, страдающих депрессией.
Причиной депрессии может оказаться какое-то трагическое переживание или конфликт ценностей и мировоззренческая путаница. В такой ситуации компетентный психотерапевт, разумеется, обратится к другим методам лечения.
Здесь стоит обратить внимание на один интересный момент. Даже если депрессия не имеет никакой внешней причины и вызвана только функциональным дисбалансом (часто унаследованным и проявляющимся эпизодически), все же можно распознать и духовную составляющую, которую привносит в болезнь сам человек. Такие симптомы, как витальная подавленность или желание уйти в себя, аналогичны и для больных животных, но то, что пораженный болезнью человек… переживает свою несостоятельность как вину по отношению к своей совести или своему Богу, уже не связано с эндогенной депрессией.
Скорее это говорит о чем-то другом, что лежит за пределами болезни, но способно подорвать электрохимические процессы, влияющие на психику. Духовная часть личности сохраняет свою активность и во время болезни.
Конечно, иррациональное, преувеличенное чувство вины не исчезнет от простых уговоров, но врач может добиться, чтобы больной попытался это чувство игнорировать — в надежде на избавление от депрессии и от тех лживых представлений, которые она ему внушает. И тогда ему станет ясно, в чем он действительно, реально виноват, а в чем нет.
Навязчивые богохульные мысли
Духовным пастырям, не прошедшим психотерапевтическую школу, важно знать, что наряду с чувством вины за реальные проступки у человека могут быть и пустые фантазии на тему своей «испорченности».
Их следует относить к симптомам невротического расстройства и ни в коем случае не принимать всерьез, не давать себя вовлечь в рассуждения о покаянии, искуплении, исправлении. Пациенты часто страдают от ненужного и надуманного чувства вины — не только под влиянием меланхолической депрессии, но и при навязчивом стремлении к безупречным логическим построениям.
Особую форму представляют собой навязчивые богохульные представления, овладевающие верующими людьми и порождающие в них мучительную боязнь совершить какое-нибудь бессмысленное святотатство. При лечении таких больных хороший эффект дают меры, направленные на укрепление их доверия Богу. Пациенту надо объяснить, от какой болезни он страдает, а затем попросить его запомнить, например, такую словесную формулу:
Несомненно, Бог не хуже меня знает, что навязчивые богохульные мысли появляются у меня сами по себе, помимо моей воли и далеки от моих подлинных религиозных чувств.
Постепенно человек поймет, что Бог «ставит диагнозы» не хуже, чем
его лечащий врач, и Бог знает, что причина невротических навязчивых представлений коренится там, где и есть ее истинное место — в измученной безжалостными первичными страхами психике, а не в сердце верующего человека.
Личность не может уничтожить первичные страхи, навязчивые фантазии (каково бы ни было их происхождение), здесь она не свободна. Но она свободна внутренне дистанцироваться от них и подняться над ними, опираясь на правильные установки. Искусство психотерапевта и состоит в том, чтобы подключить ее к этой «последней свободе».
Ради «последней свободы»
Франкл верил в сохранение «последней свободы» человека при любых обстоятельствах, не делая исключения даже для тяжелых стадий психических заболеваний.
Он говорил о том, что так называемое душевное расстройство представляет собой не болезнь духа, а телесно-душевный недуг, который — как можно надеяться — когда-нибудь научатся лечить с помощью препаратов. Даже у тяжелобольного психически человека всегда и невзирая ни на что остается человеческое достоинство и понятие о ценности жизни. В годы нацизма Франкл уберег от эвтаназии нескольких своих пациентов, страдающих психиатрическими заболеваниями, — еще до того, как сам был арестован.
В одной из позднейших работ он рассказал о 60-летнем больном, проходившем лечение в его клиническом отделении. Это был аутист, страдавший галлюцинациями. Целыми днями он занимался только одним делом — рвал бумагу — и время от времени впадал в неописуемую ярость.
Однако каждый раз быстро овладевал собой и никого не трогал. Понаблюдав за ним, Франкл спросил, чего ради он так старается сдерживать себя? И больной ответил: «Ради Господа». И тут, как вспоминал потом Франкл, ему на ум пришли слова Кьеркегора:
Даже когда само безумие держит у меня перед глазами шутовской колпак — я еще могу спасти свою душу, если во мне побеждает любовь к Богу.
Я уверена, что в такой ситуации очень многие психотерапевты спросили бы больного, что именно приводит его в ярость. Однако для Франкла приступы неоправданной агрессии были лишь симптомами психической патологии — и не это было главным в человеке. А вот способность обуздать себя вопреки недугу — это проявление «последней свободы», благодаря которой сквозь все болезненные симптомы просвечивает здоровая духовная личность.
Отрывок из книги «Франкл и Бог. Откровения психотерапевта о религии и Боге» подготовила: Екатерина Капранова @katya.kapranova
Вам также могут понравиться статьи:
Метаморфозы толерантности, диктатура и суп
Как помочь близким обрести Бога?
5 признаков того, что вы современный фарисей
Источник