Если у меня была лихая болезнь

Как ни стараются паникеры нагнетать обстановку вокруг коронавируса, повод для радости есть. В ночь на пятницу 20 марта Роспотребнадзор сообщил о начале испытаний вакцины против коронавируса. Ранее нашим ученым первым в мире удалось расшифровать полный геном COVID-19. Враг будет разбит, победа будет за нами. Эти слова вполне можно отнести к текущей ситуации. Медицинская история нашей страны знает немало случаев, когда вплотную к нам подходили серьезнейшие болезни, но нашим специалистам всегда удавалось предотвратить Апокалипсис.

Как сказал профессор, член Нью-Йоркской академии наук, руководитель отдела микробиологии латентных инфекций Института им. Гамалеи Виктор Зуев, «Мы побеждали не какой-то там коронавирус, мы справлялись с холерой и черной оспой».

Не сомневаясь в победе наших врачей, мы расскажем о трех случаях предотвращенной угрозы.

Эпидемия холеры в 1970 году

«На Дерибасовской случилася холера, ее схватила одна Ъ от кавалера», — пелось в одной советской песенке семидесятых годов. Об эпидемии холеры, вспыхнувшей в СССР в 1970 году, недавно напомнил фильм Тодоровского-младшего: «Одесса», в основу которого легли его воспоминания. Однажды, приехав погостить к бабушке и дедушке, они с папой оказались на карантине и не смогли выехать обратно в Москву. В фильме эпидемия носит фоновый характер, поэтому какие-то факты о том, как боролись с болезнью, почерпнуть трудно. А вот писатель и автор детективов Сергей Литвинов знает об этом не понаслышке.

— Холеру-1970 мы наблюдали «из первого ряда», — вспоминает Сергей. — Лето я проводил обычно у бабушки с дедушкой в портовом Новороссийске: море, фрукты, казаки-разбойники, ставрида. И вот приходит пора уезжать домой, к родителям. А тут, бац: по случаю холеры город закрыт! Билетов не продают. Ни на поезд, ни на самолет, ни на автобус. Реально из города нельзя выехать.

Первые жертвы появились в Батуми и в Астрахани, но потом болезнь затронула все побережье Северного Кавказа, Крым, Одессу. Заболевших выявляли и в Москве, и в Ленинграде, и в Киеве.

Конечно, выдерживать карантин мало кому хотелось, поэтому люди предпринимали попытки выехать тайком. Однако немногочисленные частные машины на трассах разворачивали назад ГАИ и военные. До сих пор данные рассекречены не по всем городам, но в одной только Одессе для поддержания карантина были задействованы 5000 солдат, 9 катеров, 5 вертолетов.

— Чтобы доехать тайными тропами до Краснодара, брали с тех, кому очень надо, по сто рублей. Сумасшедшие деньги по тем временам, среднемесячная зарплата! — говорит Литвинов.

В отличие от нынешнего коронавируса, про холеру-1970 не писали газеты и не сообщали по радио и телевидению, однако народное творчество оповещало быстрее, чем СМИ. Например, Владимир Высоцкий посвятил холере целую песню:

Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот»

И в Астрахани лихо жгут арбузы, —

Но от станка рабочий не уйдет,

И крепнут все равно здоровья узы.

Убытки терпит целая страна,

Но вера есть, все зиждется на вере, —

Объявлена смертельная война

Одной несчастной, бедненькой холере!..

Холера не была ни несчастной, ни бедненькой. Из отпусков отозвали всех медиков. Мобилизовали всех студентов, будущих докторов. Бригады медработников обходили дома, выявляли кишечные заболевания, отрабатывали контакты заболевших.

Писатель вспоминает, как однажды в его дворе среди ночи всех жильцов вдруг увезли санитарные машины, а подъезд забили крест-накрест досками и поставили постового милиционера: «Никто ничего не объявлял, но просочились слухи, что скончался дедушка, живший в подъезде, а при вскрытии в теле обнаружили холерный вибрион».

Среди тех, кого увезли санитарные машины, была и одноклассница Сергея Литвинова.

В обсервации на базе отдыха девушка провела три недели, а по возвращении стала местной знаменитостью и рассказывала однокашникам, как им не давали выходить, кормили три раза в день и выдавали по две таблетки тетрациклина. Всего в обсервациях по Союзу прошли карантин более 180 тысяч человек. Тетрациклин выдали более чем миллиону человек. Увезенным не дали взять с собой даже книжек, и они жаловались на адскую скуку. Однако благодаря предпринятым мерам заболевших было минимальное количество. Около 927 человек — в Астрахани (и области), 158 – в Керчи, 126 – в Одессе. К сожалению, совсем без жертв не обошлось. В Украинской ССР (в основном в Керчи и Одессе) по рассекреченным данным КГБ, погиб 21 человек.

Черная оспа в Москве

После 1982 года советским детям перестали делать прививки от оспы. Поэтому если хотите определить возраст человека – посмотрите на его плечо, обычно левое. Если есть оспинка – значит, он старше тридцати семи лет. Впрочем, считалось, что победили оспу раньше. Когда в 1959 году на консилиуме врачей молодая ординатор Боткинской больницы пискнула, что симптомы заболевания одного из пациентов похожи на оспу, старшие коллеги только посмеялись:

— Что вы, голубушка, оспы в Советском Союзе давно нет.

Старшие коллеги оказались неправы.

— Доподлинно известно: оспу в Москву в конце 1959-го года завез дважды лауреат Сталинской премии художник-плакатист Алексей Кокорекин, кстати, его внучка – известная ныне телеведущая Ольга Кокорекина, — рассказывает Сергей Литвинов. — В составе делегации советских художников и писателей Кокорекин посетил братскую Индию. Любознательный художник побывал на ритуальном сожжении браминов в городе мертвых Варанаси. Делал наброски в блокнот, приближался к телу и даже прикупил на память ковер, доставшийся от брамина. Конечно, он не ведал, что брамин умер от черной оспы.

По возвращении в Москву художник с кучей подарков поехал к своей любимой женщине. И только на следующий день, подгадав рейс из Дели, объявился в семье. Вскоре у него поднялась высокая температура. Появились высыпания на теле. С диагнозом: «грипп» Кокорекина госпитализировали в Боткинскую больницу. В палату с такими же, как он, «гриппозными» больными.

Случаев оспы в СССР не знали с 1936 года. Даже в отсталых среднеазиатских республиках с ней удалось справиться, благодаря поголовной вакцинации. Однако за почти четверть века кто-то уклонялся от прививки, случалась некачественная вакцина, плюс по стране прокатилась страшная война. Вдобавок ко всему медики знали, что спустя примерно десять лет действие прививки ослабевает. Если бы оспа и впрямь ворвалась в самый населенный город СССР, Москву бы просто выкосило. Лекарства против оспы не существует, смертность достигает 90 процентов, к тому же болезнь страшно заразная. От больного Кокорекина (а оспу у художника подтвердили, когда тот уже покрылся черной коркой) вирус по вентиляционной трубе передался этажом ниже. Заболел персонал больницы, родственники «индийского гостя», а больничный истопник подхватил оспу, просто проходя мимо палаты.

Когда масштабы возможного бедствия дошли до вирусологов, они забили тревогу. Информация ушла на самый верх, а оттуда последовала команда: любыми способами сдержать эпидемию.

Как рассказывал профессор Виктор Зуев, работавший тогда младшим научным сотрудником НИИ вакцин и сывороток имени Мечникова, работники КГБ, врачи, милиция проделали титаническую работу по сдерживанию вируса. Боткинскую больницу перевели на казарменное положение. Больных и персонал перестали выпускать с территории. Спецслужбы отработали все контакты Кокорекина. Взяли на карантин пассажиров самолета, которые летели с художником из Дели в Москву, вычислили таксиста, что вез Кокорекина. Под карантин в больницу на Соколиной горе поместили сокурсников, с кем контактировала студентка-дочь художника и ее будущий муж. В том числе – эвакуировали целую свадьбу с новобрачными.

Но и это еще не все. Спецслужбы отследили и сожгли все импортные вещички и сувениры, привезенные Кокорекиным из командировки, и уже успевшие разойтись по рукам и комиссионкам.

Доктор Зуев сам вызвался отбирать пробы. Как выяснилось впоследствии, у молодого врача самого не было прививки от оспы.

— Не знаю, почему обошлось. Тогда ведь и технологий не было таких, как сейчас. Больные чихали, кашляли. Какие меры безопасности были: приехал, разделся догола, принял душ, надел два халата, две пары перчаток. Ком ваты и толстый слой марли – вместо маски, — делится подробностями профессор.

Из восьмисот госпитализированных оспу обнаружили у сорока.

Потрясающе, что за короткий срок всю пятимиллионную Москву вакцинировали. Но, самое удивительное, что о причинах вакцинации никто ничего не знал. В том числе, и родители Сергея Литвинова. А ведь тема здоровья им была близка:

— В ту пору мама моя как раз была беременна мною. Но сколько я ни пытался выяснить у них подробностей тех событий, говорила: «Мы ничего не знали, не ведали», — вспоминает Сергей.

Из-за секретности не наградили за победу над оспой и врачей. Но, как подчеркивает профессор Зуев, дело, которое они сделали, само по себе было наградой: «Ведь это оспа, а не какой-то коронавирус».

Лишь спустя годы информация стала просачиваться в фильмах. По итогам эпидемии журналист Александр Мильчаков написал повесть «В город пришла беда», на основе которой сняли одноименный художественный телефильм на киностудии Довженко (1966). На советском ТВ его почти не показывали, но сейчас он доступен в Сети. Не нашлось в фильме места сожженым индийским шмоткам, КГБ и милиции. И даже про Индию ничего не сказали, упомянув обтекаемо: «больной заразился на ближнем Востоке». Более подробные сведения об эпидемии можно прочитать в романе Анны и Сергея Литвиновых «Свадьбы не будет».

Сталинская сестренка спасла от холеры Сталинград

Еще один пример сокрушительной победы наших врачей связан со Сталинградом. В 1942 году антисанитария на полях сражений вызвала вспышку холеры в стане врага. Болезнь могла легко перекинуться на город, поэтому в Сталинград выехала команда врачей во главе с профессором Зинаидой Виссарионовной Ермольевой.

В среде наших медиков Ермольеву называют «Сталинской сестренкой». Ведь вождь народов обращался к ней не иначе как «сестренка», имея в виду не только общее отчество, но и выдающиеся заслуги этой женщины.

Врачи планировали провести в Сталинграде дезинфекцию и привить военных и гражданских холерным бактериофагом. Однако железнодорожный эшелон, в котором везли препараты, попал под авиаудар, и врачи вышли против болезни с голыми руками.

Поразительны действия Зинаиды Виссарионовны. Доктор немедленно организовала в одном из подвалов разрушенного дома импровизированную лабораторию. Врачи работали с трупами гитлеровцев, выделяя характерные вибрионы холеры и выращивали специфические к ним бактериофаги.

В исторических источниках приводится примечательная телефонная беседа Сталина с Зинаидой Виссарионовной:

«Сестренка, может быть, нам отложить наступление?»

«Мы свое дело выполним до конца!» — ответила сестренка.

За короткое время нужное количество препарата было получено, а беспрецедентная акция по вакцинации и обследованию населения — вошла в медицинские учебники по всему миру.

«В этой борьбе с невидимым опасным врагом принимали участие все, кто оставался в городе, — вспоминали очевидцы событий. — У каждой сандружинницы Красного Креста было под наблюдением 10 квартир, которые они обходили ежедневно, выявляя больных. Другие хлорировали колодцы, дежурили в булочных, на эвакопунктах. Были активно включены в эту борьбу и радио, и пресса».

В сутки вакцину бактериофага получали 50 тысяч человек, а медработники ежедневно обследовали по пятнадцать тысяч горожан.

Ермольева была наделена такими полномочиями, что могла снимать людей даже со строительства оборонительных сооружений города.

К лету 1942 года распространение холеры было остановлено. Полученную Сталинскую премию Ермольева потратила на постройку истребителя Ла-5, получившего ее имя. А свой опыт борьбы с заболеванием описала в монографии «Холера». Кстати, во всем мире доктора Ермольеву называют еще и «госпожа пенициллин». Два года спустя профессор вместе с хирургом Николаем Бурденко успешно испытала на Прибалтийском фронте отечественный пенициллин-крустозин, продукт которого выделила из плесени, которую собственноручно соскабливала со стен подмосковных бомбоубежищ.