Как уйти из жизни при тяжелой болезни
«Жена погибшего объяснила, что ее муж страдал от постоянной боли из-за онкологического заболевания и часто говорил, что устал от болезни». Эта фраза вызвала недовольство Роскомнадзора. По ссылке — уже исправленный вариант.
«Устал от болезни» — тысячи людей уходили из жизни по этой причине. Рискуя сами получить предупреждение, мы вспомним лишь нескольких самоубийц — тех, чьи предсмертные записки мог бы запретить Роскомнадзор.
Английская писательница Вирджиния Вулф предположительно страдала шизоаффективным или биполярным расстройством. Первая депрессия началась в 13 лет, когда ее попытались изнасиловать двое пьяных кузенов, а родители лишь попеняли девочке на ее «неосторожность». Той же осенью мать будущей писательницы умерла от простуды. Всю жизнь Вирджиния Вулф видела галлюцинации, лечилась в психиатрических больницах, страдала от нервных срывов и головных болей. Вот ее последнее письмо мужу.
«Мой дорогой, я уверена, что снова схожу с ума. Я чувствую, что мы не сможем пережить это заново. И на этот раз я не поправлюсь. Я начинаю слышать голоса. Я не могу сосредоточиться. Поэтому я приняла единственно верное решение и делаю то, что кажется мне наилучшим. С тобой я была счастлива абсолютно. Ты был для меня всем, о чем я только могла мечтать. Не думаю, что два человека могли бы быть счастливее, чем были мы, пока не пришла эта страшная болезнь. Я больше не в силах бороться».
В 1923 году основатель психоанализа Зигмунд Фрейд обнаружил пятнышко крови на хлебе, который он жевал. Уже через несколько дней специалист вырезал у Фрейда раковую опухоль, но не сообщил пациенту о диагнозе. За следующие годы Фрейд перенес еще 32 операции и несколько сеансов облучения. Ему было тяжело принимать пищу, он постоянно испытывал боль, однако друзья и соратники много лет не решались открыть ему правду. После одной из серьезных операций носовая и ротовая полости Фрейда оказались соединены в одно целое, и ему поставили протез, который причинял сильные неудобства. Иногда конструкцию заклинивало, и ему приходилось разжимать челюсти с помощью прищепки. Несмотря на все операции, рак разрастался. В последний год жизни мучительные боли не утихали ни днем, ни ночью. Фрейд не мог ни спать, ни работать и попросил врача вколоть ему смертельную дозу морфия.
«Шур, Вы помните о нашем контракте, не оставлять меня в таком состоянии когда придет время? Сейчас все что мне осталось — это пытка и смысла больше никакого нет. Поговорите с Анной (дочь Фрейда), если она согласна, то давайте закончим».
Хантер С. Томпсон, беспокойный и свободолюбивый основатель гонзо-журналистики, последние двадцать лет жизни провел в своем поместье в штате Колорадо. После серьезного перелома ноги и операции на бедре он с трудом ходил и страдал от постоянной боли. Его последнее слово опубликовал журнал Rolling Stone.
«Футбольный сезон закончен. Никаких больше игр. Никаких бомб. Никаких прогулок. Никакого веселья. Никакого плаванья. 67. Это на 17 лет больше, чем 50. На 17 больше того, в чем я нуждался или чего хотел. Скучно. Я всегда злобный. Никакого веселья ни для кого. 67. Ты становишься жадным. Веди себя на свой возраст. Расслабься — будет не больно».
Оппозиционный кубинский писатель Аренас Рейнальдо два года провел в тюрьме по обвинению в гомосексуализме, но настоящей причиной заключения была публикация его текстов за границей. После освобождения Рейнальдо покинул Кубу. В 1987 году у него обнаружили СПИД. Он боролся с болезнью три года.
«Я заканчиваю свою жизнь из-за состояния здоровья и ужасной эмоциональной депрессии, которая не позволяет мне продолжить писать о борьбе за свободу Кубы. Своей литературной работе я посвятил почти тридцать лет. Вы — наследники всех моих страхов, но также и моей надежды, что Куба скоро будет свободна. Я удовлетворен тем, что хоть немного поспособствовал триумфу этой свободы. Я заканчиваю свою жизнь добровольно, потому что я не могу продолжить работать. Люди около меня никоим образом не ответственны за мое решение. Есть только один человек, которого я считаю ответственным: Фидель Кастро <…> Куба будет свободна. Я свободен уже».
Джордж Истмен, известный филантроп и изобретатель, создатель компании «Кодак», в 75 лет начал мучиться от сильнейших болей в спине. Сегодня врачи диагностировали бы у него стеноз позвоночного канала и смогли бы ему помочь, но тогда об этом заболевании еще никто не знал. В последние годы своей жизни Истмен с трудом мог стоять и передвигаться, а затем и вовсе оказался прикован к инвалидному креслу.
«Друзья, моя работа закончена. Зачем ждать?»
Ольга Гольдман, руководитель службы психологической помощи онкобольным и их семьям «Содействие»:
Мы просто не имеем права не писать, не говорить об этой проблеме: у онкобольных сейчас очень тяжелое положение, связанное с обезболиванием. Государство не обеспечивает его в должной степени, да и многие пациенты сами считают, что лучше потерпеть боль, потому что боятся слова «наркотик».
Конечно, с текстами про суицид нужно обращаться очень осторожно: люди, которые сами находятся в плачевной ситуации, могут легче принять фатальное решение, прочитав о том, что кто-то другой это сделал. Но ни в коем случае нельзя переставать вообще писать об этом. Просто в таких статьях обязательно должна быть информация о том, что может помочь человеку в таком положении. Можно, например, позвонить нам по бесплатному номеру 8-800-100-01-91 или хотя бы просто позвонить другу, выйти подышать воздухом. Еще лучше — обратиться к специалисту. У нас почему-то считают, что слова «психолог» и «психотерапевт» — это от слова «псих», и не все готовы идти к этим врачам. Но на самом деле ничего страшного тут нет, это просто специалисты, которые могут помочь.
Журналисты красочно описывают трагические случаи — тогда людям будет интереснее про это читать. Чем красочнее вы опишете, тем больше людей увидят этот текст. Но конкретно в случае с «Правмиром» никаких оснований предъявлять претензии к тексту не было. Это православный портал, который уж точно не хотел ничего пропагандировать.
Понятно, что руководило Роскомнадзором в случае с публикацией на «Правмире», но ведомство действовало очень топорно и явно перегнуло палку. Самоубийство из-за тяжелой болезни — это проблема, о которой нужно говорить.
Дмитрий Фирсов, адвокат:
Этот случай — очередная глупость Роскомнадзора. Это грубейшее нарушение федерального закона, Конституции РФ и практики, которая сложилась в Европейском суде по правам человека. Нельзя привлекать СМИ к ответственности, если они публикуют информацию, которая имеет общественную значимость и получена из интервью. Но Роскомнадзор почему-то до сих пор не принял это к сведению и выносит подобные предупреждения. При этом есть множество других источников, где рассказывается о самоубийствах, и у Роскомнадзора не возникает к ним претензий. Ведомство действует очень избирательно. И это не единичный случай. Достаточно вспомнить ИА «Росбалт», которое привлекли к ответственности за нецензурную брань, в то время как в интернете спокойно существует множество сайтов, где используется мат. Чем конкретно «Правмир» мог не угодить Роскомнадзору, для меня большая загадка.
Источник
В 2016 году в Калифорнии вступил в силу закон, позволяющий врачам выписывать смертельную дозу лекарства для тяжелобольных пациентов. Семейный доктор Кэтрин Форест рассказала, почему она поддерживает закон об эвтаназии и каково это, помогать смертельно больным людям уйти из жизни.
— Эвтаназия легальна в Калифорнии уже год. Многие мои пациенты ждали этого. Как обычно, я глубоко вдохнула, повернула ручку двери и зашла в палату. Пациент, сжимая руки, с тревогой посмотрел на меня.
— Я надеюсь, вы поможете мне, мой предыдущий доктор просто оставил меня умирать.
Я села, придвинула стул ближе к нему и улыбнулась, пожала ему руку и представилась. Он наклонился вперед, его голос дрожал на каждом слове.
— Мой доктор сказал, что я умираю, мои легкие уже не спасти. Когда я попросил его облегчить мой уход из жизни, он сказал, что определит меня в хоспис, по его словам, другого пути не было.
Он был действительно расстроен. Вспомнил о том, что год назад в Калифорнии был принят закон, позволяющий врачам выписать пациенту смертельную дозу лекарства. На тот момент я ещё не видела его медицинскую карту. Он передал мне все сведения, чтобы мы нашли лечащего врача, способного помочь ему закончить свою жизнь так, как он того хотел. Я не знала, имеет ли он право на подобную помощь, согласно строгим условиям калифорнийского закона. Единственное, что я могла сделать в тот момент, – это пообещать ему свою поддержку.
Я семейный доктор. Я слежу за здоровьем своих пациентов от рождения и до смерти. Моя работа включает уход за новорожденными, помощь в соблюдении здорового образа жизни при диабете, лечение гипертонии, диагностику симптомов зарождающихся болезней и оказание помощи при спортивных травмах. Со своими пациентами мы проводим беседы о здоровье, в том числе в тяжелые периоды их жизни.
Тогда я сказала своему новому пациенту, что рада тому, что он обратился ко мне. Я поддерживаю закон, позволяющий смертельно больным людям самостоятельно принимать решение об окончании жизни, и мы можем обговорить все варианты. Я пообещала ему, что останусь его доктором, несмотря ни на что.
Он попытался глубоко вдохнуть и закашлял.
— Я ветеран Вьетнама, на моих глазах люди погибали от взрывов. Я не боюсь смерти. Я видел её своими глазами.
Он снова поднял глаза, и внезапно из его глаз потекли слезы.
— Простите, это такое облегчение, что вы здесь.
Он всхлипывал еще несколько минут. Я держала его за руку.
— Я не хочу умирать, моя жизнь прекрасна. У меня чудесные дети и друзья, но я просто должен закончить все это. Я едва могу ходить, я вынужден держать баллон с воздухом при себе, чтобы просто дойти до магазина на углу. Я не хочу закончить жизнь, будучи подключенным к аппарату и борющимся за каждый вздох. Я не хочу, чтобы все вокруг видели, как я иссякаю и не могу даже пройтись по комнате.
Этот мужчина сильно страдал, он устал бороться и теперь, зная, что умирает, выбрал скорейшую смерть. Когда я стала доктором, я хорошо знала о подобных способах уйти из жизни, но я не могла себе представить, что буду назначать и пропагандировать эвтаназию.
Страдание имеет много форм. Это я поняла вскоре после смерти моей бабушки, тогда я училась на первом курсе медицинского факультета. Мои бабушка с дедушкой – врачи из Вены, они едва избежали смерти, спасаясь из нацистской Европы, и, как никто другой, знали о ценности жизни и свободы выбора.
Профессор внутренней медицины, моя тогда еще здоровая бабушка, говорила нам, что не хочет оказаться в реанимации к концу жизни. Она сказала, что если бы это было легальным, она бы выбрала достойную смерть, так это тогда называлось. Когда у нее случился инсульт и пневмония, те самые врачи, которых она в свое время обучала, подключили её к дыхательному аппарату, несмотря на ее четкую просьбу. Позже свидетели ее смерти говорили о том, как важно учитывать точку зрения пациента.
Мой дедушка, акушер-гинеколог, поддержал легализацию эвтаназии, когда начал медленно умирать от рака. Я помню наш с ним разговор, в котором он удивлялся тому, как свободно наше общество пользуется лекарствами от боли при родах, несмотря на более высокую смертность детей и матерей при кесаревом сечении, чем, если бы процесс шел естественным путем. Но когда речь заходит о рецепте на смертельную дозу лекарства, которая может облегчить страдания тяжелобольного, мы сопротивляемся.
Спустя годы я провела так много подобных бесед. На медицинском факультете Калифорнийского университета в Сан-Франциско я подолгу разговаривала с молодыми людьми с диагнозом ВИЧ, о том, как они хотят распорядиться своей жизнью в оставшееся у них время. Нередко они просили об эвтаназии, несмотря на то, что это было нелегально.
На протяжении всей моей медицинской карьеры у меня было много пациентов, которые просили ускорить их смерть. Некоторые из них переехали в Орегон на последних месяцах жизни, чтобы воспользоваться преимуществом законов этого штата, большинство не смогли переехать.
Важно знать, что большинство людей, запрашивающих это лекарство, не используют его. Процент тех, кто все же решается на подобный шаг, невелик. Многие люди выбирают другие варианты, которые открывает для них медицина. Например, облегчение симптомов тяжелой болезни или уход за больным в хосписе. Другие просто умирают еще до беседы об эвтаназии с врачом, многие люди слишком поздно узнают о своих смертельных болезнях, чтобы просить о помощи.
Закон об эвтаназии позволяет облегчить смерть, независимо от того, будет ли это рецепт со смертельной дозой или просто диалог между доктором и пациентом. Как было зафиксировано, в течение нескольких десятилетий в штате Орегон, а теперь и в Калифорнии, большинство пациентов испытывают глубокое облегчение из-за простого факта, что они имеют возможность выбирать самостоятельно, это позволяет им морально подготовить себя и свою семью.
Когда я поговорила со своей мамой о конце ее жизни, она поделилась со мной тем, что я слышала от каждого человека, с которым разговаривала: предоставление возможности подобной медицинской помощи для смертельно больных обеспечивает невообразимое спокойствие.
Принять смертельную дозу могут пациенты, которым осталось жить меньше полугода, они должны быть психически здоровы и самостоятельно принимать решения. Следовательно, люди с болезнью Альцгеймера и другими формами слабоумия лишены такой возможности. Я сожалею, что подобные меры недоступны для этих пациентов, но мы должны убедиться, что никого не принуждаем.
Выписать рецепт под силу не каждому врачу. Исходя из своей практики, я знаю, что не все считают себя достаточно компетентными. Например, больницы с религиозным уклоном, скорее всего, ответят отказом. Врачи могут сами решать, станут ли предоставлять подобную услугу.
Вскоре после знакомства с моим вьетнамским пациентом я дала медицинское подтверждение, что ему осталось жить менее шести месяцев. Он ознакомился со всеми остальными требованиями. После двухнедельного ожидания я подписала его повторное прошение, а его лечащий врач подтвердил способность пациента к самостоятельным решениям. Если он решит принять лекарство, то будет обязан заполнить еще один документ, подтверждающий его желание. Тогда и только тогда я назначу смешанный препарат, который погрузит пациента в состояние комы и позволит ему спокойно умереть во сне.
На данный момент мой пациент решил сосредоточиться на паллиативной помощи и хосписе, чтобы иметь возможность наслаждаться своими детьми и приятелями столько, сколько сможет. Пациенты, обращающиеся за подобной медицинской помощью, хотят жить, только не путем страданий. Они почти уверены, что примут лекарство, ускоряющее смерть, когда их страдания перевесят желание жить, но пока с нашей помощью они просто живут жизнью, на которую сейчас способны.
Источник
Кто-то называет эвтаназию правом на достойную смерть, кто-то узаконенным убийством и страшным грехом. И узнать, что же это на самом деле. не дай бог никому.
Официально эвтаназия и ассистированное самоубийство разрешены всего в нескольких странах — Бельгии (с 2002-го), Нидерландах, Швейцарии (с 1942-го), пяти штатах США, Люксембурге (с 2009-го), Канаде (с 2016-го). Еще есть страны, где эвтаназия вроде как не разрешена, но и не запрещена, — Германия, Франция, Испания, Албания, Израиль… С каждым годом список государств, вставших на сторону права на смерть, все больше.
В России все виды помощи в смерти строго противозаконны. Хотя тысячи тяжелобольных людей буквально умоляют об этом. Страдающие онкологией в последней стадии, обездвиженные инвалиды, жертвы автокатастроф, навсегда оказавшиеся прикованными к кровати. Когда уже нет средств им помочь, человека с адскими болями просто выписывают домой умирать. А родным и близким только и остается, что проходить все круги ада в попытках достать обезболивающее или еще как-то облегчить жизнь умирающего.
В такие моменты люди и начинают искать другой выход.
Надо ли узаконить эвтаназию в России?
«ЗАДУШИЛ СВОЮ РОДНУЮ МАТЬ»
Несколько историй из криминальных сводок за последние годы.
56-летний преподаватель московского вуза Владимир Ольховский задушил свою родную мать. 78-летняя пенсионерка страдала от рака печени в последней стадии. «Она так кричала и так просила ее убить, что я не выдержал и согласился», — рассказал Владимир в суде. Врачи подтвердили, жить его маме оставалось буквально несколько дней. Профессору дали 9 лет.
Павел Коваленко из Саратовской области застрелил свою больную (рак пищевода) жену Елену. Женщину выписали из больницы умирать. Ни есть, ни пить она не могла и мучилась от страшных болей. Выпив водки для храбрости, Павел взял охотничий обрез и направил дуло в грудь супруге. После попытался покончить с собой, но неудачно. Осужден на 6 лет.
Ударом молотка по голове убил свою 93-летнюю мать москвич Юрий Киселецкий. Женщина была лежачей больной. Она умоляла всех своих друзей и близких дать ей смертельную дозу таблеток. Но решился на убийство в итоге ее родной сын. Юрий до суда не дожил — покончил с собой в изоляторе временного содержания.
Дикими способами из-за отсутствия доступной паллиативной помощи россияне пытаются исполнить последнюю волю умирающих родных. По официальной статистике Минздрава РФ, на сегодняшний день около 600 000 человек ждут места в хосписах. И хотя число хосписов постоянно растет, мест все равно не хватает.
По официальной статистике Минздрава РФ, на сегодняшний день около 600 000 человек ждут места в хосписах. ФОТО Михаил ТЕРЕЩЕНКО/ТАСС
«МЫ ПОКУПАЛИ ЕЙ ГЕРОИН»
Со Светланой (имя изменено) мы списались ВКонтакте в тематической группе под говорящим названием «Эвтаназия». Я поклялась не выдавать ее адрес и удалить все письма сразу после прочтения.
— Мы из маленького провинциального городка. Больница в райцентре в 60 километрах от нас. Конечно, запустили мамину болезнь. У нас только чтобы обследовать и поставить точный диагноз, ушло полгода. Поехали в Москву в Институт имени Герцена. Все деньги собрали по друзьям, знакомым, кое-что продали. Но маму лечить не взяли. Поздно было. Рак прямой кишки, неоперабельная стадия. Как она мучилась, вы не представляете. Я до сих пор плачу, вспоминая этот ад. Старшая сестра бросила все и приехала из Питера к нам помогать.
Врачи сказали: «Сделайте так, чтобы ей было тепло и спокойно. Это все, что возможно. Ей осталось месяца три». Очень страшно понимать, что уже ничего нельзя сделать. Ты просто наблюдаешь, как родной человек медленно и мучительно умирает. Выписать сильные обезболивающие с наркотиками тогда было сродни подвигу (история с мамой Светланы случилась до 2015 года, после 2015-го, когда число самоубийств у онкологических больных стало набирать массовые обороты, выписка рецептов на наркотики сильно упростилась. — Ред.). У нас дежурство было с сестрой. Иначе бы я с ума сошла. Сестра добывает лекарства, я дома с мамой. Потом наоборот. А еще семью надо содержать и детей. Если таблетки заканчивались, мама кричала так, что я сама готова была выпрыгнуть из окна. Она просила нас убить ее, дать ей снотворное, чтобы заснуть и не проснуться. И двоюродный брат достал уже настоящий наркотик — героин. На всякий случай.
— Пригодился?
— Да. Никогда не думала, что у себя на кухне буду варить дозу. Но приходилось, и не раз. А потом я по телевизору увидела сюжет про эвтаназию. Полезла в интернет, почитала. Сестре в личные сообщения отправила ссылку на сайт про эвтаназию. Вслух такое я сказать не могла. Таня не разговаривала со мной три дня. А потом мы сели и стали думать, что делать. В Швейцарию отправить маму за 8000 евро для нас было неподъемно, конечно.
Тут же в интернете «знающие люди» объяснили сестрам: аналог того самого препарата, что выписывают приехавшим на самоубийство в Швейцарию, можно купить в Китае через сайт.
— Мама сразу согласилась. Сейчас понимаю, как ужасно все это звучит, но тогда мы все испытали облегчение. Она даже как-то повеселела, и как будто боли стали не такие сильные. Спокойная неделя выдалась, мы шутили и смотрели фильмы. Но потом боли вернулись. У нас все было готово. Мы просто развели смесь, и мама ее выпила.
— Полиция ничего не заподозрила?
— Нет. Отмеренные ей врачами три месяца давно прошли. В справке о смерти значится, что скончалась от основного заболевания. Про то, что было на самом деле, знают только я и сестра.
— Жалеете о том, что сделали?
— Нет. Если со мной такое случится, я сама закажу себе порошок.
«ОСТАВЛЮ КВАРТИРУ ТОМУ, КТО ОТПРАВИТ МЕНЯ В ШВЕЙЦАРИЮ»
В группе «Эвтаназия» в соцсети я без труда нашла сразу нескольких человек, которые мечтают о смерти и даже копят деньги на Швейцарию.
— Я инвалид с детства — ДЦП. Сейчас ухаживает мать, но когда она умрет, то что? Ей 65, мне 40. Все, что я могу делать самостоятельно, — видеть, слышать, дышать и говорить. Никакой таблетки от моей болезни нет. Так что я готова к смерти. Знаю все способы, как безболезненно и быстро уйти из жизни. Но кто мне будет ассистировать? Я же из дома выйти сама не могу, до входной двери не дойду. Очень надеюсь, что как-то смогу накопить. Я квартиру оставлю тому, кто мне поможет оказаться в Швейцарии.
Контакты человека, готового проконсультировать, как безболезненно уйти из жизни, мне подсказали сразу несколько участников группы сторонников «хорошей смерти». Я с ним связалась. И хотя у меня была заготовлена легенда, он мгновенно вычислил, что я журналист и собираю информацию.
Суицидальная поездка в Швейцарию — это мечта многих. Но это дорого и не так просто.Фото: GLOBAL LOOK PRESS
ОТКРОВЕНИЯ «КОНСУЛЬТАНТА ПО САМОУБИЙСТВАМ»:
Люди обращаются разные: кто-то неизлечимо болен, кто-то устал жить
— Не спрашивайте никаких подробностей обо мне, — сразу предупредил собеседник (мы общались в соцсети). — Давайте просто назовем меня мистером G. Дело в том, что по нашему законодательству все эти советы незаконны. И если органы заинтересуются, то можно попасть под уголовную статью «содействие совершению самоубийства».
Даже в виртуальной беседе было ясно, что человек образованный. Знает несколько языков, разбирается в сложных терминах. Эвтаназия — его хобби, и он продвигает эту идею в массы. Например, ведет Ютуб-канал на двух языках, делает переводы тематических книг, фильмов и лекций.
— Суицидальная поездка в Швейцарию — это мечта многих. Но это дорого и не так просто. В той же швейцарской клинике Dignitas за 20 лет побывали только двое русских. Так что уехать на Запад я помочь не могу. Единственное — подсказать способ безболезненно уйти из жизни у себя дома. Препарат, который дают принять в швейцарской клинике, раньше можно было незаконно заказать в Китае за $300. Контакты поставщиков, товар которых был проверен в лабораториях, известны всем интересующимся благодаря австралийскому доктору Филипу Ничке и его книге. Это тот самый Доктор Смерть, что представил в том году на выставку капсулу для самоубийц. В родной Австралии книги доктора Ничке под запретом. К тому же его лишили медицинской лицензии. Но это не мешало ему проводить семинары по всей стране. Он владелец интернет-магазина, торгующего приспособлениями для ассистированного самоубийства и просто самоубийства. Но в Россию вы ничего заказать не сможете.
Доктор Смерть Филип Ничке в Википедии обозначен как «австралийский гуманист».Фото: Twitter.com
Кстати, последний надежный поставщик запрещенных веществ из Китая перестал выходить на связь, о чем и указано в книге. Торговать-то и сейчас торгует, но там мошенников много. Есть еще вариант с заказом препарата из Мексики: ветеринарный раствор — $400 за 100 мл флакон или $600 за 2. Но в отличие от порошка из Китая, который проходит таможню, флаконы легко обнаружат на рентгене, и тогда уголовная статья. Я не рекомендую и предупреждаю о риске. Тем более что есть и другой, дешевый и легальный способ совершить самоубийство.
Такие наборы для эвтаназии продает Ничке. В России их покупка невозможна — это противозаконно.
«Доктор» рассказал мне все способы, где, как и что надо принять. Мы не имеем права это публиковать. Скажу лишь, что я была сильно шокирована доступностью орудий смерти.
— Вот так же примерно проходит и моя консультация.
— А цена какая?
— Для больных людей обычно бесплатно, а так — $50. Но обращаются за советом редко. В общей сложности за пару лет я проконсультировал больше 10, реально покончили с собой тоже больше 10. О смертях двоих я узнал из новостей. Это были молодые парни, и мы списывались буквально накануне произошедшего.
— Кто эти люди и почему хотят умереть? Вот эти парни, например, какая у них была причина?
— Люди разные были: кто-то смертельно болен, кто-то устал жить. Я не требую «уважительной» причины для консультации, но обычно говорят. У одного был БАР (биполярное аффективное расстройство), у другого соматическое заболевание, причинявшее также и психологические страдания. К слову, люди без «уважительной» причины обычно или консультируются на будущее, или, даже купив препарат, откладывают его. Инстинкт самосохранения — сильная штука. Около года назад консультировал одного бизнесмена — у человека было все, кроме желания жить. Жив до сих пор, счастливо или нет — не знаю.
— Как полиция фиксирует такие смерти?
— Как еще им фиксировать, если человек себя убил. Хотя, иногда в СМИ пишут, что есть и версия убийства — так было с одним из тех парней.
— Скажите, в чем ваша философия? Почему вы вообще таким занялись?
— «Таким» — чувствуется негативная коннотация. Смерть — такое же право каждого человека, как и жизнь. Я знаю, как безболезненно умереть, — если кто-то тоже хочет узнать, почему нет. Еще как вариант — это сублимация. Возможно, подсознательно я хочу убивать людей, и это социально-приемлемый способ это делать. Что касается дискуссий об эвтаназии как таковой, ну да, потенциальные злоупотребления — основной контраргумент, помимо того что это богопротивное деяние.
Макет «капсулы для самоубийц» австралийский активист выставил в апреле этого года на выставке похоронной индустрии в Амстердаме. «Клиент» проходит специальные тесты, потом занимает место внутри. Последний вопрос: доброволен ли уход из жизни?Фото: Twitter.com
В России вопросы легализации эвтаназии были озвучены пару раз в Госдуме, и сама идея подверглась жесткой критике. Ведь правом совершить смерть могут пользоваться непорядочные личности.
А КАК У НИХ?
Тур в один конец
Немного в стороне от всех толерантных к вопросам смерти стран стоит Швейцария.
Удивительно, но именно благодаря этой богатой и цивилизованной стране такое страшное слово, как «суицид», прижилось рядом с веселым и беззаботным словом «туризм». Дело в том, что в Швейцарии законом разрешено помогать при суициде, если нет корыстных мотивов. И распространяется это на всех, включая иностранцев.
Понятию «суицидальный туризм» уже больше 20 лет, с тех самых пор, как в 1998 году в Цюрихе появилась организация Dignitas, выступающая тем самым ассистентом в самоубийстве не только для местных жителей, но и для иностранцев. Кстати, название клиники переводится с латинского как «Достоинство». «С достоинством жить, с достоинством умереть» гласит слоган этой фабрики смерти.
По правилам Dignitas подготовка к самоубийству довольно хлопотное дело. Человек должен подтвердить свою болезнь бумагами, пройти консультации как минимум с двумя медиками клиники. И дважды с разницей во времени подтвердить свое намерение. Только после этого назначается день икс. Все происходящее сотрудники снимают на видео и предоставляют полиции в качестве доказательств. Некоторые клиенты Dignitas не против, чтобы это предсмертное видео попало на глаза широкой публике. Короткие ролики теперь активно гуляют в тематических пабликах. Зрелище не для слабонервных. Я посмотрела один такой, где умирает миллионер Симон Биннер.
— Вы понимаете, что, после того как откроете канал капельницы, в ваш организм поступит яд и вы умрете? — спрашивает голос за кадром.
Мужчина тяжело кивает, говорить он не может из-за болезни. Потом включает аудиозапись в телефоне, слушает последние признания в любви близких и открывает смертоносный краник капельницы. При этом мужчина счастливо улыбается… Следующие кадры — в катафалк грузят гроб. За годы своего существования в Dignitas ушли из жизни около 2500 человек.
Сейчас в Цюрихе действует несколько подобных организаций. Стоит тур в один конец, надо сказать, недешево.
Вот детальный прайс одной из клиник (все цены в евро):
3500 — предварительный платеж, при этом положительное решение врача не гарантируется и платеж не возвращается.
870 — за две консультации врача.
2200 — платеж, если врач разрешил ассистированное самоубийство (АС) и выписал рецепт.
440 — оформление документов.
2200 — кремация.
Итого: 6570 просто за АС, 9210 — АС + кремация + оформление документов.
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
Врач должен биться за жизнь пациента до конца
Основатель и руководитель Санкт-Петербургского детского хосписа протоиерей Александр Ткаченко:
— В большинстве случаев, если человеку оказывается своевременная и качественная паллиативная помощь, вопроса об эвтаназии не возникает. Если нет боли, работает психолог, обеспечены медицина и нормальный уход, человек ценит то время, которое он может провести с родными. Я уж не говорю о том просторе для криминала в этой теме и возможности решения наследственных вопросов. На мой взгляд, нужно думать не об эвтаназии, а о том, как обеспечить каждому человеку качественную помощь, доступную медицину, качественные лекарственные препараты и возможность без страданий прожить столько, сколько ему отведено.
Основатель Санкт-Петербургского Детского хосписа, протоиерей Александр Ткаченко. ФОТО детскийхоспис.рф
Мне кажется, что, поднимая вопрос об эвтаназии сейчас, мы «ставим телегу впереди лошади». Нам нужно сначала принять концепцию достойной смерти в обществе, согласиться с тем, что это естественная часть жизни и к смерти нужно быть готовым. И общество должно согласиться, что право на достойную смерть — такое же неотъемлемое право человека, как право на жизнь. Только после этого можно будет подступиться к обсуждению темы эвтаназии. А пока рановато, не готово ни общество, ни законодательство, ни специалисты, ни сами люди.
СПРАВКА «КП»
Эвтаназия — в переводе с греческого «хорошая смерть». Это практика, когда тяжело и неизлечимо больным врачи назначают смертельный препарат, потому что только уход из жизни может прекратить страдания.
Ассистированное самоубийство — суицид, совершенный с помощью другого человека, часто врача. То есть медицинский работник сознательно и намеренно дает больному знания, как и что принять, чтобы уйти из жизни. Основное отличие от эвтаназии — больной должен самостоятельно принять лекарство.
ОПРОС КП
В ТЕМУ
Эвтаназия как «лечение»: сумасшествие или гуманность?
«В Бельгии 24-летней девушке разрешили «вылечить» депрессию эвтаназией. Королевство Бельгия стало вторым после Нидерландов государством, где неизлечимо больные люди получили право на добровольный уход из жизни при помощи врачей». Прочитав текст в нескольких СМИ, мы не поверили своим глазам. Более того, в татарстанских социальных сетях новость вызвала бурное обсуждение (подробности)
Парализованный итальянский диджей добился эвтаназии
Фабио Антониани, известный как DJ Fabo, попал в ДТП в Индиив 2014 году, после чего потерял зрение и остался парализованным. В январе 2017 года он с помощью своей девушки записал видеообращение к правительству Италии с просьбой предоставить ему право на эвтаназию, которая запрещена с 2011 года. Диджей рассказал о своей жизни до аварии и о том, что ему приходится переживать сейчас. Однако правительство отказало в просьбе. Тогда близкие Фабио обратились в швейцарскую клинику за помощью (подробности)
Смерть на ТВ: британцы показали эвтаназию
Британец ушел из жизни в швейцарской клинике в окружении кинокамер
Тысячи британцев увидели последние минуты жизни смертельно больного человека, решившегося добровольно прекратить страдания и достойно уйти из жизни. (подробности)
Источник