Книга о контагии контагиозных болезнях и их лечении

Одни 
ученые связывали эпидемии с землетрясениями,
которые, как утверждал немецкий историк
медицины Г. Гезер, «во все времена совпадали
с опустошениями от повальных болезней».
По мнению других (их было большинство),
эпидемии вызываются «миазмами» — «заразными
испарениями», которые «порождаются тем
гниением, которое совершается под землей»,
и выносятся на поверхность при извержении
вулканов. Третьи думали, что развитие
эпидемий направляется особым положением
звезд, поэтому иногда в поисках астрологически
более благоприятного места люди покидали
пораженные территории.

Джироламо
Фракасторо, впервые задумался над тем,
как распространяются заразные болезни
и как надо с ними бороться.

3.Обобщив взгляды
Гиппократа и Аристотеля, Лукреция Кара
и Плиния Старшего, Галена, Авиценны и
других предшественников на происхождение
и лечение заразных болезней, Фракасторо
дает подробное описание симптомов заразных
болезней (оспы, кори, чумы, малярии, бешенства,
проказы и других) и известных в то время
методов их лечения. В своем труде Дж. Фракасторо
изложил основы разработанного им учения
о «контагии» — живом размножающемся
заразном начале, выделяемом больным организмом,
и тем самым значительно поколебал бытовавшие
ранее представления о «миазмах». Уже
тогда Фракасторо был убежден в специфичности
«семян» заразы (т.е. возбудителя).

Фракасторо
считается одним из основоположников
эпидемиологии. Он впервые собрал все
сведения, накопленные медициной до него,
и дал стройную теорию о существовании
«живого контагия» — живой причины заразных
болезней. Эти сведения он изложил в 3 частях.
Первая содержит общие теоретические
положения и систематическое обобщение
взглядов предшественников Фракасторо
— Гиппократа и Фукидида, Аристотеля и
Тита Лукреция Кара, Плиния Старшего и
Галена, Ар-Рази и Ибн Сины. Вторая- посвящена
описанию заразных болезней (оспы, кори,
чумы, малярии, бешенства, английского
пота, проказы). Третья — известным в то
время методам их лечения.

В
основном произведении Ф. – «О контагии,
контагиозных болезнях и лечении»
(1546), которое многократно переиздано
во многих странах, изложено учение о 
сущности, путях распространения 
и лечении заразных болезней. Ф. описал
3 пути заражения: через непосредственное
соприкосновение, опосредованно через 
предметы и на расстоянии, при обязательном
участии мельчайших невидимых «зародышей 
болезни»; зараза, по Ф., – материальное
начало («контагий телесен»). Фракасторо
описал оспу, корь, чуму, чахотку, бешенство,
проказу, сыпной тиф и др. Развивая взгляды
о контагиозности инфекций, частично сохранял
(в отношении сифилиса) и прежние представления
о передаче их через миазмы. Труды Ф. заложили
первые основы клиники инфекционных болезней
и эпидемиологии.

В
качестве самого действенного средства
против распространения заразы, Фракасторо
выдвинул изоляцию больных и дезинфекцию,
то есть по тогдашним понятиям тщательную
уборку и очистку места, где находился
больной. Еще и теперь можно признать эти
требования справедливыми, хотя мы знаем,
что одной очистки и уборки мало, необходима
дезинфекция противоэпидемическими средствами,
каких в распоряжении современников Фракасторо
не было. По совету Фракасторо на дверях
домов, где находились больные, стали красной
краской писать крест, по его требованию
во время эпидемии запирали лавки, учреждения,
суды и даже парламенты, не впускали в
церкви нищих и запрещали собрания. Дома,
в которых болели люди, запирали на замок
и даже сжигали вместе со всем, что было
внутри. Случалось, что города, охваченные
эпидемией, окружали войсками, отрезали
к ним доступ, оставляя на произвол судьбы
жителей, которым грозила голодная смерть.
Любопытно, что Фракасторо является автором
поэмы о «французской» болезни – сифилисе.
Именно Фракасторо ввел в медицину это
название болезни. Сифилис получил своё
название от поэмы Фракасторо. Поэма повествует
о том, как пастух по имени Сифилюс разгневал
богов Олимпа и был наказан ими ужасной
болезнью, поразившей всё его тело сыпью,
бубонами и язвами.

Немного
позднее Фракастро обусловил следующие
тезисы:

Наряду 
с существами, видимыми простым глазом,
есть бесчисленное количество живых 
«мельчайших и недоступных нашим 
чувствам частиц», или семян. Эти семена
обладают способностью порождать и распространять
подобных себе. Невидимые частицы могут
поселяться в гнилой воде, в остающейся
после наводнения на суше мертвой рыбе,
в падали, могут проникать и в человеческое
тело. Поселяясь в нем, они вызывают болезнь.

Пути 
их проникновения весьма разнообразны.
При этом каждому виду заражения 
соответствовал свой, особый контагий.
Лечение болезни должно быть направлено
как на облегчение страданий больного,
так и на уничтожение размножающихся
частиц контагия.

Смелость 
обобщений Фракасторо была очень велика.
Ученому пришлось бороться с множеством
предрассудков, предвзятых мнений; он
не посчитался с авторитетом отца медицины
— Гиппократа, что уже само по себе для
того времени было неслыханной дерзостью.
Любопытно, что теория Фракасторо была
лучше принята народом, чем коллегами-медиками:
такова была сила более чем двухтысячелетнего
авторитета Гиппократа!

Фракасторо
не только дал общую теорию «живого контагия».
Он разработал систему предохранительных
мероприятий. Чтобы не допустить распространения
контагия, больных рекомендовалось изолировать;
ухаживали за ними люди в специальной
одежде — длинных балахонах и масках с
прорезями для глаз. На улицах и дворах
жгли костры, часто из пород дерева, дающего
едкий дым, например можжевельника. С пораженным
эпидемией городом прерывалось свободное
сообщение. Торговля производилась на
специальных заставах; деньги опускали
в уксус, товары окуривали дымом. Письма
из конвертов вынимали щипчиками.

Все
это, особенно карантины, препятствовало
распространению заразных болезней.
В какой-то степени эти меры применяются
и по сей день. Кто не знает о дезинфекции,
которую производят в доме заболевшего
дифтерией, о строгом режиме инфекционных
больниц.

Карантины
и противоэпидемические кордоны 
нарушали нормальную жизнь страны.
Иногда среди населения, не понимавшего 
всей важности принимаемых мер, вспыхивали
стихийные бунты (например, «чумной 
бунт» в Москве в 1771 году). К тому
же «начальство» давало иногда такие 
путаные и темные объяснения о 
цели карантинов, что люди их не понимали.
Вот интересный отрывок из дневника
А. С. Пушкина 1831 года (года большой эпидемии
холеры).

«Несколько 
мужиков с дубинами охраняли переправу 
через какую-то речку. Я стал расспрашивать 
их. Ни они, ни я хорошенько не понимали,
зачем они стоят тут с дубинами
и с повелением никого не пускать.
Я доказывал им, что, вероятно, где-нибудь
учрежден карантин, что я не сегодня,
так завтра на него наеду, и в доказательство
предложил им серебряный рубль. Мужики
со мной согласились, перевезли меня
и пожелали многие лета».

Фракасторо
полагал, что на расстоянии передаются
не все болезни, а через соприкосновение
— все. Инфекционные болезни сопровождают
человека с момента его становления как
вида. По мере возникновения общества
и развития социального образа жизни человека
многие инфекции получили массовое распространение.
Сведения о заразных болезнях можно найти
в древнейших памятниках письменности:
в индийских ведах, иероглифическом письме
Древнего Китая и Древнего Египта, Библии,
а затем и в русских летописях, где они
описаны под названием поветрий, повальных,
моровых болезней. Опустошительные эпидемии
и пандемии инфекционных болезней были
свойственны всем историческим периодам
жизни человека. Так, в средние века от
чумы («черной смерти») вымерла треть населения
Европы, а всего на земном шаре в XIV в. от
этого заболевания погибли более 50 млн
человек. В XVII—XVIII вв. ежегодно только
в европейских странах натуральной оспой
болели около 10 млн человек. Эпидемии сыпного
тифа были постоянными спутниками всех
прошлых войн. От этого заболевания погибло
больше людей, чем от всех видов оружия,
вместе взятых. Пандемия гриппа во время
первой мировой войны («испанка») поразила
500 млн человек, 20 млн из них умерли. Широчайшее
распространение инфекционных болезней
во все времена не только приводило к гибели
многие миллионы людей, но и было основной
причиной малой продолжительности жизни
человека, которая в прошлом не превышала
20—30 лет, а в некоторых районах Африки
и сейчас составляет 35—40 лет.

 
Полное собрание сочинений Фракасторо
(Hieronymi Fracastorii Veronensis opera omnia) выходило трижды,
в 1555, 1574 и 1584 гг. в венецианском издательстве
Джунта и впоследствии неоднократно переиздавалось.

 
Лев Африканский посвятил свою 
книгу «Африка — третья часть 
света» Фракасторо, и в предисловии
так отзывается о нём:

В
медицине вы открыли причины заразных
болезней и наилучшие и превосходные
лекарства от них, — я уже не
говорю о вашей божественной поэме 
«De Syphilide», которая хотя и была написана
вами в юности и развлечения ради, тем
не менее настолько полна прекрасными
философскими и медицинскими идеями, так
блестяще воплощена в божественных мыслях
и так украшена разнообразными поэтическими
цветами, что люди нашего времени, не сомневаясь,
приравнивают ее к античной поэзии и относят
к таким произведениям, которые достойны
жизни и чтения в течение бесчисленных
столетий.

4.   
Знакомство с произведениями искусства,
которые сегодня принадлежат к бесценным
сокровищам мировой культуры,  лишний
раз подтверждает, что во времена Фракасторо
еще не было и не могло быть действенных,
научно обоснованных методов изучения
причин заболеваний, — главными средствами
обследования больного в Западной Европе
оставались осмотр, опрос и уриноскопия
(лат. urinoecopia; or греч. uron — моча и skopeo — смотреть).
Не было и научно обоснованных методов
борьбы с повальными болезнями, ведь их
возбудители оставались тогда невидимыми
и неизвестными, а наука о них еще только
зарождалась. Достойными представителями
этого научного направления стали впоследствии
Д. С. Самойлович и Э. Дженнер, Л. Пастери
И. И. Мечников.

Открытие 
возбудителей инфекционных заболеваний,
начавшееся в конус прошлого века,
и их научное изучение привели в
наши дни к ликвидации многих инфекционных
болезней в масштабах государств, регионов,
континентов, а порой и всего земного шара.
Ярким примером тому является ликвидация
оспы на нашей планете по программе, предложенной
делегацией СССР на XI Ассамблее Всемирной
организации здравоохранения в 1958 г. и
осуществленной в 1980-х гг. совместными
усилиями народов всех стран мира.

5. Джироламо Фракасторо «О КОНТАГИИ, КОНТАГИОЗНЫХ БОЛЕЗНЯХ И ЛЕЧЕНИИ В ТРЕХ КНИГАХ» под ред. К. М. Быкова (1954)

Лекция
3. Медицина в Западной Европе в период
позднего Средневековья — Эпоху Возрождения
(XV-XVII вв.)

Гребеников
Е.А. Николай Коперник. — М.: Наука, 1982. — С.
29.

Литтре
Э. Великие эпидемии // Медицина и медики.
СПб., 1873.

Заблудовский
П. Е. Развитие учения о заразных болезнях
и книга Фракасторо // Фракасторо Дж. О
контагии, контагиозных болезнях
и лечении. — М.: Изд-во АН СССР. 1954. — С. 204-205.

ТОП 10:

История эпидемий в эпоху Возрождения характеризуется двумя факторами: с одной стороны, намечается некоторое ослабление «старых» болезней – проказы и чумы, а с другой – появляются новые болезни (сифилис, английская потовая горячка, сыпной тиф).

В конце XV – начале XVI в. всю Европу охватила эпидемия сифилиса. В начале XVI столетия о нем писали Дж. Фракасторо, А. Паре, Парацельс, Г. Фаллопий и другие ученые. По морским и сухопутным торговым путям сифилис распространился за пределами Европейского континента. Публичные бани, которые широко рекомендовались в то время в гигиенических и лечебных целях, в связи с эпидемией сифилиса были закрыты.

Причины этой мощной эпидемии пока еще недостаточно изучены. Одни ученые полагают, что сифилис был завезен в Европу после открытия Америки. В качестве доказательства приводится описание (1537) испанского врача Диаса де Ислы, который лечил людей из экипажа Колумба, прибывших с о. Гаити. По мнению большинства других ученых, сифилис существовал у народов Европы с древнейших времен. Доказательством этой версии служат описания античных авторов, средневековых врачей и результаты археологических раскопок могильников в различных районах Европы и Азии. По всей вероятности, сифилис издавна существовал в Европе, Азии и Америке, а внезапная эпидемия конца XV в. в Европе была обусловлена длительными войнами, массовыми передвижениями людей, а возможно, и появлением нового штамма возбудителя, завезенного с Американского континента.

В то же время в Америку в процессе конкисты были завезены новые, не известные там ранее болезни. Среди них – оспа. До введения оспопрививания по методу Э. Дженнера (1796) только в Европе ежегодно оспой заболевало около 10 млн человек, из которых умирало от 25 до 40%. В целях истребления аборигенов конкистадоры распространяли среди них зараженную одежду. В этой жестокой бактериологической войне погибли миллионы коренных жителей; многие районы Америки совершенно обезлюдели.

Причины эпидемий в средние века еще не были известны. Огромные размеры приносимых ими бедствий (рис. 95) и беспомощность человека вызывали величайшее смятение и суеверный ужас.

«Порой приходится видеть, как почва внезапно колеблется под мирными городами и здания рушатся на головы жителей, – писал французский историк медицины Э. Литтре. – Так же внезапно и смертельная зараза выходит из неизвестной глубины и своим губительным дуновением срезает человеческие поколения, как жнец срезает колосья. Причины неизвестны, действие ужасно, распространение неизмеримо: ничто не может вызвать более сильной тревоги. Чудится, что смертность будет безгранична, опустошение будет бесконечно и что пожар, раз вспыхнув, прекратится только за недостатком пищи.»

Одни ученые связывали эпидемии с землетрясениями, которые, как утверждал немецкий историк медицины Г. Гезер, «во все времена совпадали с опустошениями от повальных болезней». По мнению других (и их было большинство), эпидемии вызываются «миазмами» – «заразными испарениями», которые «порождаются тем гниением, которое совершается под землей» и выносится, на поверхность при извержении вулканов. Третьи думали, что развитие эпидемий направляется особым положением звезд, поэтому иногда в поисках астрологически более благоприятного места люди покидали пораженные города, что в любом случае уменьшало опасность их заражения.

Первая научно обоснованная концепция распространения заразных болезней была выдвинута Джироламо Фракасторо (Fracastoro, Girolamo, 1478-1553) — итальянским ученым – врачом, физиком, астрономом и поэтом, одним из выдающихся представителей эпохи Возрождения.

Медицинское образование Фракасторо получил в передовом Падуанском университете – «Патавинской академии», с которой связаны судьбы. Галилея и Санторио, Везалия и Фаллолия, Коперника и Гарвея. В этом университете получили свои дипломы первые российские доктора медицины Франциск Георгий Скорина из Полоцка (1512) – современник Фракасторо и Коперника, и П. В. Посников из Москвы (1695) — сподвижник Петра I.

Будучи уже профессором Падуанского университета, Дж. Фракасторо написал свой основополагающий труд «О контагии, контагиозных болезнях и лечении» («De contagione et contagiosis morbis et curatione libri tres», 1546) в трех книгах. Первая содержит общие теоретические положения и систематическое обобщение взглядов предшественников Фракасторо – Гиппократа и Фукидида, Аристотеля и Лукреция Кара, Плиния Старшего и Галена, Ар-Рази и Ибн Сины. Вторая посвящена описанию заразных болезней (оспы, кори, чумы, малярии, бешенства, английского пота, проказы). Третья – известным в то время методам их лечения. В своем труде Дж. Фракасторо изложил основы учения о «контагии» – живом размножающемся заразном начале, выделяемом больным организмом, и тем самым значительно поколебал бытовавшие ранее представления о «миазмах». Уже тогда Фракасторо был убежден в специфичности «семян» заразы (т. е. возбудителя). Согласно его учению, существуют три способа передачи инфекционного начала: при непосредственном соприкосновении с больным человеком, через зараженные предметы и по воздуху на расстоянии. Притом Фракасторо полагал, что на расстоянии передаются не все болезни, а через соприкосновение – все. Введенный им термин инфекция (лат. in-fectio от inficere – внедряться, отравлять) означал «внедрение», «проникновение», «порчу». От него произошло название «инфекционные болезни», введенное впоследствии немецким врачом К. Гуфеландом (Hufeland К., 1762-1836). Термин дезинфекция также предложен Фракасторо.

Однако во времена Фракасторо еще не могло быть действенных, научно обоснованных методов борьбы с повальными болезнями, их возбудители оставались тогда невидимыми и неизвестными, а наука о них еще только зарождалась. Ее достойными представителями стали впоследствии Д. С. Самойлович и Э. Дженнер, Л. Пастер и И. И. Мечников.

Открытие возбудителей инфекционных заболеваний, начавшееся в конце прошлого века, и их научное изучение в наши дни привели к ликвидации многих инфекционных болезней в масштабах государств, регионов, континентов, а порой и всего земного шара. Ярким примером тому является ликвидация оспы на нашей планете по программе, предложенной делегацией СССР на XI Ассамблее Всемирной организации здравоохранения в 1958 г. и осуществленная в 80-х годах совместными усилиями народов всех стран мира.

Развитие хирургии

Как уже отмечалось, в средние века в Западной Европе существовало разграничение между врачами (или докторами), которые получали медицинское образование в университетах, и занимались только лечением внутренних болезней, и хирургами, которые научного образования не имели, врачами не считались и в сословие врачей не допускались. Согласно цеховой организации средневекового города, хирурги считались ремесленниками и объединялись в свои профессиональные корпорации. Так, например, в Париже, где антагонизм между врачами и хирургами выразился наиболее ярко, хирурги объединились в «Братство св. Косьмы», в то время как врачи входили в медицинскую корпорацию при Парижском университете и очень ревностно оберегали свои права и интересы.

Между врачами и хирургами шла неустанная борьба. Врачи представляли официальную медицину того времени, которая все еще продолжала следовать слепому заучиванию текстов и за словесными диспутами была еще далека от клинических наблюдений и понимания процессов, происходящих в здоровом или больном организме.

Ремесленники-хирурги, напротив, имели богатый практический опыт. Их профессия требовала конкретных знаний и энергичных действий при лечении переломов и вывихов, извлечении инородных тел или лечении раненых на полях сражений во время многочисленных войн и крестовых походов.

Среди хирургов существовала профессиональная градация. Более высокое положение занимали так называемые, «длиннополые» хирурги, которые отличались своей длинной одеждой. Они имели право выполнять наиболее сложные операции, например камнесечение или грыжесечение. Хирурги второй категории («короткополые») были в основном цирюльниками и занимались «малой» хирургией: кровопусканием (рис. 97), удалением зубов и т. п.

Самое низкое положение занимали представители третьей категории хирургов – банщики, которые выполняли простейшие манипуляции, например снятие мозолей. Между различными категориями хирургов также велась постоянная борьба.

Официальная медицина упорно сопротивлялась признанию равноправия хирургов: им запрещалось переступать границы своего ремесла, выполнять врачебные манипуляции и выписывать рецепты. В университеты хирурги не допускались. Обучение хирургии происходило внутри цеха (корпорации) сначала на принципах ученичества. Затем стали открываться хирургические школы. Репутация их росла, и в 1731 г. (уже в период новой истории) в Париже, несмотря на отчаянное сопротивление медицинского факультета Парижского университета, решением короля была открыта первая хирургическая академия. В 1743 г. она была приравнена к медицинскому факультету. В конце XVIII в., когда в результате французской буржуазной революции был закрыт реакционный Парижский университет, именно хирургические школы стали той основой, на которой создавались высшие медицинские школы нового типа.

Так завершилась в Западной Европе многовековая борьба между схоластической медициной и новаторской хирургией, выросшей из практического опыта. (Заметим, что медицина народов Востока и античная медицина не знали подобного разделения.)

Хирургия Западной Европы не имела научных методов обезболивания до середины XIX в., все операции в средние века причиняли жесточайшие мучения пациентам (рис. 98). Не было еще и правильных представлений о раневой инфекции и методах обеззараживания ран. Поэтому большинство операций в средневековой Европе (до 90%) заканчивалось гибелью больного в результате сепсиса.

С появлением огнестрельного оружия в Европе в XIV в. характер ранений сильно изменился: увеличилась открытая раневая поверхность (особенно при артиллерийских ранениях), усилилось нагноение ран, участились общие осложнения. Все это стали связывать с проникновением в организм раненого «порохового яда». Об этом писал итальянский хирург Иоханнес де Виго (Vigo, Johannes de, 1450-1545) в своей книге «Искусство хирургии» («Arte Chirurgica», 1514), которая выдержала более 50 изданий на различных языках мира. Де Виго полагал, что наилучшим способом лечения огнестрельных ран является уничтожение остатков пороха путем прижигания раневой поверхности раскаленным железом (см. рис. 100) или кипящим составом смолистых веществ (во избежание распространения «порохового яда» по всему организму). При отсутствии обезболивания такой жестокий способ обработки ран причинял гораздо больше мучений, чем само ранение.

Переворот этих и многих других устоявшихся представлений в хирургии связан с именем французского хирурга и акушера Амбруаза Паре (Pare, Ambroise, 1510-1590). Врачебного образования он не имел. Хирургии обучался в парижской больнице Hotel-uieu, где был подмастерьем-цирюльником. В 1536 г. А. Паре начал службу в армии в качестве цирюльника-хирурга.

Первый труд А. Паре по военной хирургии «Способ лечить огнестрельные раны, а также раны, нанесенные стрелами, копьями и др.» вышел в свет в 1545 г. на разговорном французском языке (латинского языка он не знал) и уже в 1552 г. был переиздан.

В 1549 г. Паре опубликовал «Руководство по извлечению младенцев, как живых, так и мертвых, из чрева матери». Являясь одним из известнейших хирургов своего времени, Амбруаз Паре был первым хирургом и акушером при дворе королей Генриха И, Франциска II, Карла IX, Генриха III и главным хирургом «Отеля дьё», где он некогда учился хирургическому ремеслу.

Выдающейся заслугой Паре является его вклад в учение о лечении огнестрельных ранений. В 1536 г. во время похода в Северную Италию молодому армейскому цирюльнику Амбруа-зу Паре не хватило горячих смолистых веществ, которыми надлежало заливать раны. Не имея ничего другого под рукой, он приложил к ранам дигестив из яичного желтка, розового и терпентивного масел и прикрыл их чистыми повязками. «Всю ночь я не мог уснуть, – записал Паре в своем дневнике, – я опасался застать своих раненых, которых я не прижег, умершими от отравления. К своему изумлению, рано утром я застал этих раненых бодрыми, хорошо выспавшимися, с ранами невоспаленными и неприпухшими. В то же время других, раны которых были залиты кипящим маслом, я нашел лихорадящими, с сильными болями и с припухшими краями ран. Тогда я решил никогда больше так жестоко не прижигать несчастных раненых». Так было положено начало новому, гуманному методу лечения ран. Амбруаз Паре значительно усовершенствовал технику многих хирургических операций, заново описал поворот плода на ножку, (древний индийский метод, забытый в средние века), применил перевязку сосудов вместо их перекручивания и прижигания, сконструировал ряд новых хирургических инструментов (рис. 99) и ортопедических приборов, включая искусственные конечности и суставы. Многие из них были созданы уже после смерти Амбруаза Паре по оставленным им детальным чертежам и сыграли важную роль в развитии ортопедии.

В то же время наряду с блестящими трудами по ортопедии, хирургии, акушерству Паре написал сочинение «Об уродах и чудовищах», в котором привел множество средневековых легенд о существовании людей-зверей, людей-рыб, морских дьяволов и т. п. Это свидетельствует о противоречиях во взглядах выдающихся деятелей сложнейшей переходной эпохи Возрождения.

Деятельность Амбруаза Паре во многом определила становление хирургии как науки и способствовала превращению ремесленника-хирурга в полноправного врача-специалиста. Связанное с его именем преобразование хирургии было продолжено его многочисленными последователями и продолжателями в разных странах.

Средневековье, еще недавно считавшееся варварским, внесло существенный вклад в культурную историю человечества. И это не только ранняя культура итальянского Возрождения и гуманистическое мировоззрение Западной Европы XVI в., это, как отметил Д. С. Лихачев, также «византийская музыка и иконопись, африканская скульптура, эллинистический роман, фаюмский портрет, персидская миниатюра, искусство инков и многое, многое другое».

В наши дни, когда человечество возвращается к пониманию важности приоритета общечеловеческих ценностей, изучение исторического и культурного наследия средневековья позволяет увидеть, как в эпоху Возрождения начали расширяться культурные горизонты мира, как ученые с риском для жизни низвергали схоластические авторитеты и ломали рамки национальной ограниченности; исследуя природу, они служили прежде всего истине и гуманизму, а следовательно – науке в единственно возможном смысле этого слова.