Леон агулянский простата и ее болезни

ЛЕОН АГУЛЯНСКИЙ: «ЧУДЕСА В ЭТОЙ СТРАНЕ ПРОИСХОДЯТ, КОГДА ОНА УЖЕ «НА ГРАНИ»

| Номер: 01/253 Январь 2014

За немалые годы журналистской работы известное библейское изречение: «Будет день – будет и пища» я научился несколько изменять: «Будет день – будут новые встречи».
Недавно во время поездки на Землю Обетованную судьба в очередной раз подарила мне интересную встречу. Коллеги познакомили меня с человеком, одновременно хорошо известным и в медицинских, и в литературных кругах Израиля. Много лет Леон Агулянский успешно совмещает активную работу хирурга-уролога с постоянным писательским творчеством.
Естественно, с таким человеком было интересно побеседовать.

– История российской словесности, – начинаю я беседу, – знает имена писателей, совмещавших в начале своего творческого пути медицинскую практику с литературной работой. И какие это были имена! Чехов, Булгаков, Вересаев, Горин.
Однако при этом ни автор «Трех сестер», ни создатель «Мастера и Маргариты» серьезных трудов по медицине не писали. Между тем ваша объемная книга «Простата и ее болезни» высоко ценится среди специалистов-урологов. Хотя и написана легким, доступным для чтения языком. Наш общий добрый приятель академик Матвей Гейзер даже заметил, что «Леон написал детектив о простате». Как вам это удалось?
– «Простата и ее болезни» не первая моя публикация по медицине. В 1989-м вышла в свет книга «Хронический простатит» (авторы: В.Н.Ткачук, А.Г.Горбачев, Л.И.Агулянский). В свое время эта монография отразила новый подход к лечению данного заболевания. Кроме того, я автор 35 научных статей, опубликованных в русскоязычных и англоязычных журналах. Но все это в прошлом. В какой-то момент пришло разочарование. Развитие медицинской науки происходит столь стремительно, что умение и высочайшая квалификация целого поколения может «обнулиться» в течение нескольких лет. Мы потратили жизни, чтобы овладеть операциями и методиками, которые сегодня перестали применяться. Иногда мне кажется, что эта профессия жестока по отношению к тем, кто отдает ей лучшие годы, здоровье и жизнь. «Простата и ее болезни» написана для пациентов, хотя популярна и среди коллег.
– Когда я был еще совсем ребенком, мы с бабушкой как-то пришли к знаменитому тогда в Киеве врачу Гольденбергу, и застали его в кабинете, изучающим какую-то книгу.
Он нас встретил словами: «Вот сижу и учусь. Врач должен учиться всю жизнь».
Ему тогда было 80 лет. Скажите, вы тоже так считаете?
– Разумеется. Учеба – важнейшая часть работы врача. В израильских медицинских центрах почти каждую неделю проводятся лекции для врачей. Сегодня процесс обучения облегчен доступностью информации через Интернет. Я имею специальную подписку. Когда открываю компьютер, появляется сообщение о новых важных публикациях по моей специальности.
– Соблюдались ли в вашей семье еврейские традиции? Расскажите о ваших корнях.
– Я родился в Ленинграде в 1959 году, – всего через 14 лет после окончания войны. Теперь понимаю, насколько это мало. Мы не то что не соблюдали еврейские традиции, даже сторонились родственников. Да-да! Сторонились. Особенно в семидесятые, когда появилась возможность уехать. В любой анкете, кроме пятого пункта, значилось: «родственники за границей». Ответишь «да» – вот тебе институт, вот тебе аспирантура, вот тебе распределение в родной горздравотдел! Однажды ходили с отцом с синагогу на Лермонтовском. Замотались шарфами, чтобы не узнал кто. Все равно, «кто надо увидел и узнал»…
По семейному преданию мы происходим из Польши. Один израильский историк сказал, что, судя по фамилии, – выходцы из Голландии, куда евреи пришли из Португалии, а туда, как известно, из Марокко. Когда смотрю на пожелтевшие фотографии предков, склонен согласиться с такой версией.
Мой прапрадед был кантонистом. Погиб под Плевной во время Русско-турецкой войны. За это его потомкам было разрешено поселиться в Петербурге. Где жили раньше, не знаю.
– Удивительное совпадение – ваш прапрадед погиб под Плевной. А мой прадед тоже участвовал в той Русско-турецкой войне. Выжил, остался без ноги, но получил георгиевскую медаль. И благодаря этому наша семья также получила право жить за пределами черты оседлости – а именно в Киеве.
Мой отец, как и ваш, воевал в Великую Отечественную. Скажите, вот с учетом истории наших семей, вы никогда не задумывались, откуда пошел миф, что евреи плохие солдаты. И не сизифов ли труд его постоянно опровергать?
– Жизнь научила: то, что о нас говорят и думают другие, не имеет к нам ни малейшего отношения. Факты неопровержимы: в Великой Отечественной войне в Красной Армии воевало 500 тысяч евреев, более 200 тысяч из них погибли в боях. Среди Героев Советского Союза – 145 евреев. Израильские солдаты показали свое высокое умение воевать во всех войнах своей страны. Были свои герои в каждой войне. Одни из них живут среди нас, другим вечная память. Фамилию одного я запомнил – лейтенант Кляйн, выходец из Союза, во время Второй ливанской войны он накрыл телом гранату и погиб, спасая свой взвод.
– Вы как-то сказали, что работа врача сопряжена с эмоциональными переживаниями, привыкнуть к которым невозможно. Однако, многим из нас, увы, приходилось сталкиваться с людьми в белых халатах, далекими от сострадания к пациенту. Должно быть ваши слова были о хороших врачах?
– Вопрос непростой. Мне знакомы врачи, способные стряхнуть эмоции, связанные с работой, как капли с зонта. У кого-то это защитная реакция, у кого-то – жизненная позиция. Не берусь судить. Врач, который не спал ночью, переживая за судьбу пациента, утром не будет в должной форме для работы в операционной. Если речь идет о человеке впечатлительном, склонном к состраданию, враче, умирающем и выживающем с каждым больным, это проблема. Усталость накапливается. Невозможно всю жизнь служить пограничником на линии между жизнью и смертью. Возможно, больному полезнее холодный профессионал.
– Очевидно для вас не стояла дилемма – алия или эмиграция? В благополучные Германию или США вы не собирались уезжать, хотели жить только в Израиле?
– Израиль был страной моей мечты. Обида за услышанные когда-то «жидовская морда», «вы везде устроитесь», «куда же вы с такой фамилией?» и прочее отравляли изнутри. Так хотелось в свою страну, к своим.
– Не обманула ли историческая родина ваших надежд? Ведь вначале, очевидно, было нелегко?
– Сказать, что было нелегко – ничего не сказать. Мы приехали с тремя чемоданами ненужных вещей и тремя сотнями долларов в кармане. Родственников в Израиле не было. Питерские друзья сами едва держались на плаву. Больше года мы питались одними помидорами. Помню, в торговой лавке столкнулся с рабочим. У того в руках была лепешка с ветчиной, политой приправами. Тогда от запаха этого «деликатеса» я чуть не потерял сознание. В процессе подтверждения диплома врача и врача-специалиста пришлось сносить издевательства и оскорбления, сдавать и пересдавать экзамены. Многие израильтяне по сей день считают, если человек говорит на их языке с акцентом, к нему стоит относиться как к маленькому ребенку. Сегодня и я, и моя жена – успешные врачи-специалисты. Но 25 лучших лет жизни на исторической родине привели к чувству разочарования. Мы ехали в страну с огромным потенциалом. Израиль получал тогда готовых специалистов, молодых энергичных людей. Бери и используй на благо страны. Хорошо если использованы десять процентов. Остальные утонули в бытовухе или уехали в другие страны. Лично я ожидал, что 1 млн 300 тыс русскоязычных израильтян изменят лицо страны экономически, политически, социально. Этого не произошло. Нам было не до политики. Все заняты борьбой за существование. Виноваты мы сами. Каждый из нас, и я в том числе. За 25 лет страна потерпела крах с политической, военной и социальной точек зрения. Она не в состоянии защитить своих граждан от ракетных обстрелов. Стоимость жизни уже превышает таковую в Европе. Открыли огромное месторождение газа в море и тут же повысили цены на энергоносители. Построили опреснительные сооружения, а вода продолжает дорожать. Налоги высоки настолько, что выгоднее не работать. Но самое печальное – выросло поколение циничной молодежи, с детства привыкшей к воздушной тревоге, коррупции и двойной морали. И тем не менее Израиль – одухотворенная страна, которая делает нас сильнее, умнее, лучше. Другой такой у нас нет, и не будет!
– Вы только что сказали очень жесткие, но во многом справедливые слова. Поэтому хочу спросить – каким вам видится будущее Израиля?
– Чудеса в этой стране происходят, когда она уже «на грани», как, например, в Шестидневную войну и войну Судного дня. Когда по В.И.Ленину «низы не захотят, а верхи не смогут», к власти должны прийти настоящие лидеры, для которых интересы страны важнее личного благосостояния. Изобретать ничего не нужно. В мире есть достаточно государств, сумевших искоренить коррупцию, достичь экономических успехов и социально защитить своих граждан за короткий период. Что касается арабо-израильского конфликта, не сомневаюсь, он продолжается, потому что кому-то нужен, экономически и политически выгоден. Кто вспомнит о палестинцах, если завтра они перестанут умирать в «борьбе с сионистами», и кто поможет «истекающему кровью Израилю»…
– И в продолжение темы. Скажите, вас не смущает, что вопрос – кто еврей, а кто нет, в Израиле, фактически на свое усмотрение, решает кучка ортодоксальных раввинов, тормозя тем самым интеграцию в духовную жизнь страны многих ее граждан?
– Израиль страдает от религиозного засилья. Предприятия, работающие в шабат, платят штраф, израильские авиакомпании не летают в шабат, отчего вынуждены повышать стоимость билетов, чтобы выжить. Кошерность продуктов оборачивается для потребителя повышением цен. Представители рабанута сидят на не самых низких зарплатах в иностранных предприятиях, экспортирующих продукты в Израиль. Их задача объявить изделие кошерным. Догадайтесь, кто оплачивает это «удовольствие». Что же касается «еврейства», здесь речь идет о формальности. По «Закону о возвращении» право на репатриацию в Израиль имеют евреи, дети и внуки евреев вместе с их мужьями, женами и детьми. Кстати, эта же категория населения подвергалась депортации в гетто и уничтожению немцами во время Второй мировой. Действительно, право называться евреем в Израиле дается, как вы сказали, горсткой ортодоксальных евреев, которым кто-то вручил монополию на это. Прежде всего, для них ты не еврей. Неси документы или веди свидетелей. По Галахе каждый рожденный матерью-еврейкой – еврей. А что с потомками отца-еврея и матери-нееврейки? Количество еврейских генов у них одинаково. Впрочем, не берусь оспаривать Галаху. А что если у чистокровного еврея нет нужных справок об этом? Он кто, еврей или гой?! В итоге четверть населения страны не может оформить брак в Израиле. Для этого нужно ехать в другую, чужую страну. Политические движения, стремясь получить голоса «русской улицы», за годом год обещают прекратить этот позор. Но воз и ныне там. Когда-то в СМИ просочилась история матери-нееврейки, сын которой погиб, защищая страну (здесь все гены хороши). Ее депортировали или собирались депортировать из страны. Не знаю, чем кончилось. Но знаю, что мы не вышли на многотысячные демонстрации, не жгли автопокрышки и не объявляли голодовку, молча проглотили. А знаете, мы сами выбираем свою судьбу. Пока мы (и я в том числе) боремся за колбасу, а не за свои права налогоплательщика, кучка ортодоксов будет и дальше эксплуатировать и сортировать нас.
– Ваша повесть «Визит в Зазеркалье» имеет вполне шекспировский сюжет. Между тем указано, что в ее основу легли реальные события. Неужели такая любовь действительно бывает?
– Бывает! Еще как бывает!
– А вот по поводу вашего замечательного рассказа «Иванко» не сказано, что он основан на реальных событиях. Однако, удивительное дело, в моей журналистской практике была встреча с человеком, поведавшим мне историю своего села, в котором в годы войны произошли похожие события. И история эта, как ни печально, заканчивалась примерно так же – полицаю, предателю и убийце, удалось намного пережить свои жертвы, хотя и умер он страшной смертью. Возможно сюжет «Иванко» тоже не придуман?
– Это история семьи моих белорусских друзей.
– Вы производите впечатление человека, находящегося в очень хорошей форме. Но насколько хватает сил совмещать серьезную медицинскую практику и также непраздный писательский труд?
– Медицина и вышеупомянутая борьба за существование занимают большую часть времени. Сколько ни работай, больных не становится меньше. Огромное преимущество – частная практика, независимость. Никто мне не подписывает разрешение на отпуск. Урываю творческие дни в конце недели и на праздники. Много работаю ночью. Времени катастрофически не хватает. Когда вижу людей, которые ломают голову – как убить время, хочется кричать от отчаяния. Моя жизнь расписана по минутам: 10 минут на телефонный разговор между операциями, 15 минут на обед, 15 – прилечь, чтобы спина отдохнула, в то же время проверить электронную почту. Потом: больной вышел, больной зашел, больной вышел, больной зашел. 70-80 пациентов в день. За каждым судьба, трагедия, не надуманная – настоящая. Мечтаю увидеть своего последнего больного и дальше заниматься только творчеством. Мечтаю! Пока не получается.
– Насколько я понимаю, ваша лучшая книга еще не написана?
– Конечно, нет. Давно имею план написать большой роман об имевшем место в истории военном противостоянии России и Финляндии. Накапливаю материал. Надо только убедить себя, что имею право касаться этой темы.
– Я знаю, что у вас есть успехи и на стезе драматурга.
– В 2013 году я был принят в Гильдию драматургов Америки. Мною написаны 6 пьес. Три из них поставлены в разных театрах («Гнездо воробья» в РДТ Литвы, «Деревянный театр» в театре Матара – Израиль, «Што балiц?» в НАДТ им.Я.Коласа – Витебск). В 2014-м состоятся премьеры еще двух (в России, Израиле и Литве). Две пьесы переведены на французский и английский («Гнездо воробья» и «Дирижер»). Б-г даст – увижу их на сцене европейских и американских театров.
– Что ж, только остается вам пожелать в этом удачи!

Вел беседу Михаил ФРЕНКЕЛЬ.