Можно ли жить с болезнью рак
Сколько живут с раком — этим вопросом задаётся каждый, кто столкнулся с онкологическим диагнозом у себя, близкого человека или просто знакомого. Спрашивать об этом лечащего врача-онколога бесполезно, конкретного срока не назовет, поскольку в своей практике видел много нетипичного и даже необычного.
Опытный онколог не скажет, потому что знает пациентов, более десяти лет живущих с метастазами, знал умиравших от инфаркта после успешного лечения крошечного рака, наблюдал метастазы через полвека после завершения терапии злокачественного процесса. Попробуем разобраться, сколько живут после обнаружения злокачественной опухоли и какие критерии влияют на продолжительность жизни.
Продолжительность жизни при раке
Продолжительность жизни определяется для отдельного пациента или группы пациентов, это либо точный, либо средний срок, который удалось прожить пациенту от начальной точки отсчёта — постановки диагноза или завершения какого-то специального лечения. На показатель продолжительности жизни, кроме непосредственно онкологического процесса, влияет возраст, пол, физическое состояние и сопутствующие заболевания, а также генетика и предшествующий образ жизни, противораковая терапия, то есть индивидуальные переменные величины. Транспонировать стандартный показатель продолжительности жизни на конкретного человека можно с очень большими оговорками.
Можно ли ориентироваться на сроки жизни, указанные в результатах клинических испытаний методов и лекарств? Обязательно необходимо учитывать, что по окончании клинических испытаний нередко завершается и процесс наблюдения за пациентами, финансирование закончилось и участники «уходят по своим делам», а для оценки результата эксперимента прибегают к математическому расчету ожидаемой выживаемости. Понятно, что выведенная статистиками предположительная продолжительность жизни пациентов не всегда будет отражением реальности.
Факторы, влияющие на срок жизни онкобольных
Эффективность терапии не всегда влияет на срок жизни пациентов, так химиотерапия при меланоме способна уменьшить проявления заболевания и отложить развитие рецидива после операции, но не отражается на средней продолжительности жизни. В большой группе средний показатель прожитых месяцев не больше, чем продолжительность жизни оставшихся без лечения, но каждый человек проживает свой срок и свою жизнь, кто-то 3 года, кто-то полгода, а кто-то полтора.
С возрастом прогноз по выживаемости только ухудшается, а молодые женщины живут дольше, поскольку лучше реагируют на лечение и, соответственно, для обеих популяций средняя продолжительность жизни просто цифра, не влияющая на конкретную судьбу.
Понятно, что средний показатель длительности жизни не отражает индивидуальности, это маркер результативности современных лечебных подходов, предназначенный для организаторов онкологической помощи и научных коллективов.
В каждом конкретном случае для пациента рассчитывается индивидуальный прогноз на жизнь, исходя из которого подбирается программа лечения. При всех злокачественных заболеваниях определяют:
- гистологию рака, некоторые варианты исходно считаются клинически неблагоприятными;
- степень агрессивности заболевания, которую в патоморфологическом заключении отмечают как дифференцировка, прогноз ухудшают низкая и недифференцированная;
- распространенность процесса в виде стадии заболевания;
- количество пораженных метастазами лимфатических узлов свидетельствует о распространении раковых клеток за пределами первичного новообразования;
- периневральная и лимфоваскулярная инвазии — клетки рака в местах прохождения сосудисто-нервных пучков тоже косвенно говорят о распространении процесса в организме;
- определенные гены и их мутации, рецепторы половых гормонов помогают точнее подобрать лекарства и тоже отражают степень злокачественности.
Сложно сказать, насколько объективно эти характеристики отражают перспективы на жизнь. К примеру, острый лейкоз много агрессивнее морфологически более благоприятной кожной лимфомы, тем не менее, при лимфоме ниже непосредственная эффективность лечения и вероятность излечения.
Продолжительность жизни в зависимости от стадии рака
В онкологической статистике используют процент пациентов, без рецидива заболевания переживших определённый срок после постановки диагноза рака — год, 3 года, 5 и 10 лет. Так удобнее, но не достовернее, потому что выживаемость тоже зависима от стадии, пола, возраста, сопутствующих болезней и чувствительности злокачественной опухоли к терапии.
Известно, что при раннем раке более без рецидива заболевания 85-95% проживут 5 лет, только при раке губы из сотни пролеченных больше пятилетки переживет 70, при меланоме — 97, а при плоскоклеточном раке кожи все 100.
О чем говорят эти цифры? Только о том, что рак губы агрессивнее других злокачественных опухолей, а его современное лечение нельзя считать эффективным и надо предпринимать усилия по разработке новых терапевтических подходов.
При раке молочной железы 2А стадии пятилетку переживает 93%. Прогноз на жизнь при опухоли в 5 сантиметров без подмышечных метастазов будет благоприятнее, чем при раковом узле 2.5 см с поражением подмышечного лимфоузла. При одинаковой распространенности перспективы на жизнь схожи, если одинаковы все остальные критерии: возраст, менструальная функция, гистология, рецепторный статус, опухолевые гены и сопутствующие болезни. При отличии хотя бы одной характеристики показатель средней выживаемости параллелен объективной реальности и прогнозировать перспективу на жизнь совершенно бесполезно.
Рак 4 стадии с метастазами: сколько живут?
При подавляющем большинстве злокачественных новообразований 4 стадия констатируется при выявлении отдалённых метастазов, то есть процесс не операбельный, а возможности лекарственного лечения не безграничны. Перспективы при 4 стадии не радужны и хуже, чем при всех прочих.
В интернете можно найти сайты с таблицами 5-летней выживаемости при разных раках. Рассмотрим перспективы на жизнь у нескольких пациенток, страдающих метастатическим раком молочной железы. К примеру, опухоль больше 5 см и метастазирование в кожу груди не так плохи, как метастатическое поражение костей, потому что в первом случае можно сделать мастэктомию, во втором возможна только химиотерапия. Но при вторичном поражении костей перспективы лучше, чем при метастазировании в легкие. С другой стороны, несколько низкодифференцированных метастатических узлов в легком изначально неблагоприятны в плане долговременного прогноза, но они могут исчезнуть при химиотерапии, тогда как не обещают хорошего ответа на лечение два-три высокодифференцированных опухолевых отсева в легочную ткань.
То есть предсказание продолжительности жизни онкологического больного по стадии равноценно гаданию на кофейной гуще, гораздо результативнее ориентироваться на индивидуальные характеристики рака и его реакцию на лечение.
Так сколько же живут при 4 стадии рака? По-разному и совсем не одинаково, потому что в природе вообще нет ничего одинакового, хоть встречается много похожего. Важнее ответить на вопрос — как живут при раке? Согласитесь, не лучший выбор жить плохо и долго.
Качество жизни — вот важнейшая категория для больных и здоровых, именно качество оставшихся лет жизни и должно интересовать, а не конкретный срок, которого никто не знает. В нашей Клинике не скажут, сколько осталось жить, потому что отвечаем за свои слова, но мы своей работой изменяем жизнь наших больных к лучшему.
Запись
на консультацию
круглосуточно
Список литературы
- Adachi Y., Kamakura T., Mori M., et al./Prognostic significance of the number of positive lymph nodes in gastric carcinoma / // Br. J. Surg.; 1994; Vol. 81.
- Higuchi M., Yaginuma H., Yonechi A. et al./ Long-term outcomes after videoassisted thoracic surgery (VATS) lobectomy versus lobectomy via open thoracotomy for clinical stage Ia non-small cell lung cancer // J. Cardiothorac. Surg.; 2014; Vol. 9.
- Teymoortash A., Werner J.A. / Current advanced in diagnosis and surgical treatment of lymph node metastasis in head and neck cancer// GMS Curr. Top Otorhinolaryngol. Head Neck Surg; 2012; Vol. 11.
- Myers R.E., Johnston M., Pritchard K., et al./ Baseline staging tests in primary breast cancer: a practice guideline// CMAJ; 2011 Nov 1.
Источник
Если от рака умирают врачи, есть ли надежда у пациентов?
В социальных сетях 2020 год начался с прощального поста питерского онколога Андрея Павленко, который сам обнаружил у себя рак и в течение полутора лет – на странице в Фейсбуке, в многочисленных интервью, выступлениях на телевидении – рассказывал о своей борьбе с недугом.
«Мой жизненный путь завершается, к сожалению, болезнь оказалась коварнее и её развитие не оставило мне шансов», – написал доктор на своей страничке, а 5 января его не стало. По интернет-сообществу прокатилась волна отчаяния. Люди писали, что если от рака умер ведущий онколог страны, руководитель клиники высоких технологий, имевший доступ к самым прогрессивным лекарствам и самым продвинутым технологиям, то на что рассчитывать рядовым гражданам, которым, чтобы получить назначение, нужно отсидеть в очереди к районному врачу-онкологу и найти нужные лекарства в аптеках? Есть ли у них шанс на излечение?
Рассказывает заместитель директора НМИЦ онкологии им. Блохина Александр Петровский:
Александр Петровский: Шанс на излечение от рака не зависит ни от должности, ни от учёной степени пациента, а определяется исключительно стадией заболевания и чувствительностью опухоли к назначенному лечению. Если говорить об Андрее Павленко, ему действительно «просто не повезло», как он и написал в своём прощальном сообщении. Если бы болезнь у него была обнаружена на 1–2-й стадии, шанс на выздоровление оценивался бы в 90%. При распространённом раке желудка (3–4-й стадии) в 90% случаев исход неблагоприятный. Андрей как профессионал с момента постановки диагноза реально оценивал свои шансы и во всех интервью говорил, что шансы победить болезнь у него невелики.
О временах и сроках
Лидия Юдина, «АиФ»: Как может оценить свои шансы на выздоровление человек, далёкий от медицины? Ведь первый вопрос, который задают пациенты, узнав о своём диагнозе: «Сколько мне осталось?»
– Если говорить обобщённо, то, по статистике, 50% онкологических пациентов излечиваются полностью. При этом прогноз на ожидаемую продолжительность жизни в каждом конкретном случае зависит от вида рака, поскольку общего ответа на этот вопрос не существует. Рак – это не одна болезнь, а множество различных заболеваний. Есть прогностически благоприятные виды рака, при которых даже на продвинутой стадии, при наличии отдалённых метастазов, пациенты имеют высокий шанс либо на выздоровление, либо на переход болезни в хроническую форму. Но есть и такие разновидности болезни, от которых пациенты быстро сгорают, даже если рак был обнаружен на начальной стадии.
Однако каждый год ситуация меняется. Ещё 5 лет назад рак лёгкого считался приговором. Сегодня появились лекарства, благодаря которым люди живут с этим диагнозом достаточно долго.
Что касается таких распространённых видов рака, как рак молочной железы, колоректальный рак, рак яичников, лимфомы и т. д., то с ними пациенты могут жить 10–15 лет и более.
– Врачи говорят, что рак важно обнаружить на ранней стадии. Но при этом в начале заболевания симптомов нет. Как быстро развивается недуг и переходит из одной стадии в другую?
– Есть агрессивные, быстрорастущие опухоли. К ним, например, относятся некоторые виды рака у детей. Но в среднем от появления раковой клетки в организме до формирования клинически значимой опухоли (размером около 1 см) проходит 5–7, иногда 10 лет. Понятно, что шансы обнаружить болезнь на ранней стадии при регулярных осмотрах есть – и они достаточно велики.
Семейная история
– К группе риска относятся люди, у близких родственников которых был выявлен рак?
– Если у бабушки в 85 лет был обнаружен рак молочной железы, это не значит, что все женщины в роду должны немедленно бежать к онкологу. Однако есть ряд генетических мутаций, которые катастрофически повышают вероятность болезни. Самый известный пример – мутации генов BRCA1 и BRCA2, которые повышают вероятность развития рака груди в 6–8 раз. Актриса Анджелина Джоли, у которой был обнаружен «бракованный ген», превентивно удалила молочные железы и тем самым снизила риск болезни с 89% до 0,1%. К наследственным видам рака относится и рак желудка Андрея Павленко (от этого же заболевания умер и его отец. – Ред.).
Поэтому свою семейную историю нужно знать и ни в коем случае не игнорировать. При определённых видах генетической предрасположенности у врачей есть возможность провести превентивные профилактические процедуры, в том числе и хирургические, которые снизят риск появления рака.
– Для молодых рак действительно опаснее, чем для пожилых?
– В целом да. Рак желудка, рак молочной железы, диагностируемые в молодом возрасте, часто очень агрессивны и опасны. Однако детский рак мы сегодня вылечиваем полностью в 80% случаев.
– Врачи часто говорят о том, что многое зависит от индивидуальных характеристик опухоли и её чувствительности к назначаемым препаратам, но при этом назначают лечение по стандартам, одинаковым для всех.
– Стандарты – это экономическое обоснование лечения, а само лечение назначается по клиническим рекомендациям. Практика показывает, что, несмотря на то что каждая опухоль индивидуальна, 80% всех онкологических заболеваний можно описать стандартными подходами. В эти стандартные подходы входит определение индивидуальной чувствительности опухоли к тем или иным противоопухолевым лекарственным препаратам с помощью иммуногистохимических и молекулярно-генетических методов. В остальных случаях всегда есть возможность перейти на индивидуальное лечение – для этого врачу достаточно собрать врачебную комиссию.
Революция отменяется?
– Может ли пациент проверить, правильно ли его лечит врач?
– Все клинические рекомендации есть в открытом доступе, и пациент может их найти, вникнуть и попытаться в них разобраться. Однако без медицинского образования сделать это сложно. Это всё равно что пытаться проконтролировать мастера, который ремонтирует сломанный холодильник. Лучше довериться профессионалу, а система должна делать всё для того, чтобы это доверие было оправданно.
– Каждый день СМИ сообщают о новых случаях заболеваний – в том числе и у известных людей. Заболеваемость раком действительно выросла?
– Выросла как заболеваемость, так и выявляемость онкологических заболеваний. И нужно быть готовым к тому, что пациентов с раком с каждым годом будет всё больше. Сегодня в нашей стране от сердечно-сосудистых заболеваний умирают 50% пациентов, от онкологических – 15%, а в Японии онкологическая заболеваемость уже вышла на первое место, поскольку рак – это болезнь пожилых людей, а продолжительность жизни там одна из самых высоких в мире.
Хорошая новость заключается в том, что выросла не только заболеваемость, но и эффективность лечения. Продолжительность жизни онкологических пациентов постоянно растёт, в том числе и у тех, у кого болезнь была обнаружена уже на продвинутой стадии.
Нажмите для увеличения
– Ожидается ли появление новых прорывных технологий в лечении рака, сопоставимых с иммунотерапией?
– Не стоит ждать и возлагать все надежды на появление революционных методов и недооценивать возможности проверенных лекарств и технологий. С врачебной точки зрения эволюция – развитие имеющегося метода – лучше, чем революция, которая чаще приносит больше разрушений, чем побед. Уже сегодня у онкологов есть всё необходимое, чтобы помочь большей части пациентов. Дальнейшие исследования в области онкологии необходимы, и они проводятся во всём мире. Онкология – это одна из самых динамично развивающихся отраслей медицины. Только за последний год было зарегистрировано более 50 новых препаратов и показаний для лечения различных видов опухолей. Задача человека – просто прийти к врачу, и желательно сделать это как можно раньше.
Источник
После того, как 5 января скончался от рака онколог Андрей Павленко, по соцсетям и Интернет-сообществам прокатилась волна отчаяния и безысходности. «Если не смог выжить врач, имевший доступ к самому передовому лечению, то нам, простым смертным, точно надеяться не на что», пишут многие. «У тысяч онкобольных опускаются руки», «теперь точно понятно, что онкодиагноз это приговор».
Как выглядит реальная картина заболеваемости, лечения и выживания при раке? Что важно знать пациентам, их близким и всем нам, чтобы адекватно воспринимать болезнь? Об этом мы поговорили с руководителем отдела Национального медицинского исследовательского центра им. Дмитрия Рогачева, членом правления Российского общества клинической онкологии (RUSSCO), доктором медицинских наук Николаем Жуковым.
«НА ВОПРОС О ШАНСАХ ЕДИНОГО ОТВЕТА БЫТЬ НЕ МОЖЕТ»
— Как только человек узнает о диагнозе «рак», встают главные вопросы: вылечусь ли я и сколько проживу. По официальной статистике сейчас у нас в стране доля пациентов, которые стоят на учете онколога 5 и более лет с момента постановки диагноза, составляет 53,9%. Исходя из этого, получается, в среднем удается излечить примерно каждого второго?
— Простой ответ на этот вопрос невозможен. Если пациент пережил 5-летний срок и продолжает жить, это может свидетельствовать, что он излечен. А может быть и так, что он прожил эти 5 лет с болезнью. Много нюансов. Но в целом в нашей стране более 50% онкологических больных имеют шанс на излечение или длительный контроль заболевания на фоне проводимого лечения.
— Андрей Павленко в одном из ранних интервью говорил, что шансы на 5-летнюю выживаемость у него будут 50%, если сработает химиотерапия.
— Я не знаком с его медицинской документацией, но если исходить из информации, доступной публично (рак желудка III стадии), шанс на излечение у него точно был. Однако нужно понимать, что проценты это «групповой прогноз». А для каждого конкретного человека есть только бинарный вариант: жив или умер, вылечился — не вылечился. В ситуации Андрея Павленко была такая же бинарность — он мог быть вылечен или нет. Шанс на излечение существовал.
Увы, получилось, что он попал в несчастливый процент. Мне очень его жаль, он был одним из немногих людей в России, кто смог вынести свою болезнь в публичную плоскость. И старался делать это в позитивном ключе – давая надежду другим больным, а не отбирая ее. Несмотря на неблагоприятный исход в его конкретном случае, что является личной трагедией его и его семьи, это не должно быть поводом для того, чтобы остальные опустили руки.
Это было бы как минимум нечестно по отношению к человеку, который сделал все, чтобы получилось наоборот. Если посмотреть здравым взглядом, его смерть ничуть не перечеркивает тот сигнал, который он хотел донести до общества.
Возвращаясь к шансам на выздоровление или контроль над болезнью без достижения излечения. Все зависит от большого количества факторов: стадия, вид опухоли, адекватность лечения, состояние больного. Есть виды онкологических заболеваний, при которых даже с отдаленными метастазами шанс на выздоровление стремится к 100%. Есть опухоли, которые даже на ранних стадиях дают такую возможность лишь 20 – 30% больных. Приводить конкретные примеры не буду. В короткой статье они, скорее всего, введут многих читателей в заблуждение. И в любом случае люди (не врачи-онкологи) все равно будут ориентироваться не на цифры статистики, а на конкретные примеры родных, близких или публичных персон. Именно здесь кроется основная причина комментариев в духе «надежды нет», «мы все умрем». Постараюсь объяснить, почему так происходит. И почему это не так на самом деле.
ВЫЖИВШИХ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, НО МЫ О НИХ НЕ ЗНАЕМ
— Многие сейчас, будучи в отчаянии, пишут в соцсетях, что опускаются руки, если не смог вылечиться доктор Павленко, то у нас, простых смертных, и подавно шансов нет. Что вы, как врач-онколог, сказали бы таким людям?
— Прежде всего хочу сказать, что у врачей-онкологов нет какого-то тайного лечения, которое они приберегли только для себя. Мы такие же люди, как и вы. У нас развивается такой же рак, его иногда так же бывает сложно выявить рано. Мы получаем такое же лечение (чуть лучше или чуть хуже – но в целом такое же, как и обычные люди). И столкнувшись с болезнью, которую ранее лечили у других, стоим перед таким же бинарным выбором – удастся вылечить или нет, умрем или будем жить. И точно так же, как у обычных людей, это зависит от правильности диагноза, лечения, стадии, вида опухоли и еще от судьбы (или господа бога, как кому хочется думать).
Именно поэтому при одних и тех же «изменяемых» компонентах одни излечиваются, другие нет. Но бинарность есть почти всегда. Есть не справившиеся с болезнью, но есть и победившие ее. В этом кроется основная причина, по которой мы не уходим из специальности даже после неудач: мы видим удачи, и их немало. И в этом же кроется причина «опускания рук» у обычных людей – их позитивный опыт очень невелик. Не потому, что его мало, а потому, что они его не видят или не замечают.
Так что для начала неплохо было бы поговорить о тех, кто вылечился. Таких немало, в том числе среди публичных людей. Жаль только, что в нашей стране в силу особенностей менталитета известные личности редко рассказывают о болезнях, от которых они вылечились. Я знаю очень многих публичных людей, победивших рак или успешно борющихся с ним многие годы. Но, поверьте, мне пришлось лезть в интернет, чтобы найти тех, кто отважился сообщить об этом публично (в силу закона о защите персональных данных я не могу разглашать известные мне сведения о пациентах). Увы, если известный человек погибает от рака, то об этом становится известно всем, но если он выздоравливает, то… Об этом сообщают единицы. Более того, даже если так происходит, об этом в отличие от смертей быстро забывают.
Так что давайте вспомним про тех, кто был настолько смел и благороден, чтобы на своем примере показать: рак это болезнь, с которой можно и нужно бороться, и можно победить. Это Дарья Донцова, Александр Буйнов, Эммануил Виторган, Юрий Николаев. Да, не так много имен по сравнению с печальным списком. За рубежом гораздо больше таких позитивных примеров. Но причина не в том, что там лечат лучше. А в том, что там «прижизненный» рассказ о раке и его успешном лечении не является табу для публичных личностей. И, отчасти, именно поэтому там человек, воодушевленный успехом других, при первых симптомах скорее всего побежит к доктору обследоваться. А у нас со словами «все одно умру» будет ждать, пока не станет совсем плохо.
Думать, что если поставлен онкологический диагноз, «мы все умрем», очень деструктивная позиция. Она сама по себе может привести к уменьшению шанса на благоприятный исход, который, повторюсь, возможен у очень многих онкологических больных. Нужно остановить свой поток страхов, излишне эмоциональных комментариев. Посмотреть холодным взглядом и увидеть: есть люди, которые вылечиваются от рака. И их не так уж мало.
Если вернуться к статистике, то чуть больше 5 лет назад в нашей стране было около 2 миллионов пациентов, излеченных от рака или успешно борющихся с ним. А сейчас — почти 3,5 млн. Добавившиеся полтора миллиона — это не страшный скачок заболеваемости (заболеваемость увеличилась, но гораздо меньше). Это те, кому удалось сохранить жизнь за счет лечения. Их становится все больше. Растущее количество таких пациентов убедительный показатель того, что увеличивается эффективность лечения рака. Все больше людей остается в живых, столкнувшись с онкологическими заболеваниями.
«БЫСТРЫЕ» И «МЕДЛЕННЫЕ» ОПУХОЛИ
— Есть такое представление: если у человека был рак и лечение оказалось успешным, то все равно нужно быть начеку до конца жизни. Потому что рак это некая поломка в организме, которая непоправима. Действительно так?
— На самом деле все мы должны быть начеку. Потенциально у каждого из нас в любой момент что-то может сломаться. Поэтому и существуют, например, различные виды онкологического скрининга. То есть регулярные обследования, проводимые у людей, не имеющих симптомов заболевания, с целью раннего выявления опухолей. Есть такие обследования и для тех, кто уже столкнулся с онкологическим диагнозом и был успешно пролечен.
Так что никто не застрахован от того, чтобы заболеть раком. И от того, что болезнь вернется, если ранее было проведено успешное лечение. Да, пациент, у которого было «все удалено», может столкнуться с возвратом болезни, как произошло с моим питерским коллегой (врачом Андреем Павленко. — Ред.), но это далеко не универсальный путь развития событий.
Многие действительно побеждают болезнь. Когда так можно сказать – другой вопрос, это во многом зависит от «повадок» болезни. Есть «быстрые опухоли», при которых о неудаче становится известно в короткие сроки — большинство возвратов болезни происходит в течение первых 1 — 2 лет. Если же пациент прожил без возврата 5 лет, то шанс, что это произойдет позже, стремится к нулю. К этому типу заболеваний как раз относится рак желудка.
Но есть и «медленные» онкологические заболевания. Например, при некоторых видах рака молочной железы рецидив может возникнуть через 15 — 20 лет после того, как была пролечена первичная опухоль. Но, согласитесь, несмотря на это, 15 – 20 лет жизни без проявлений болезни тоже хороший результат лечения. Более того, после рецидива жизнь не кончается. Для многих пациентов она продолжается еще долго благодаря лечению.
Николай Владимирович Жуков. Фото: raklechitsya.ru
РЕАЛЬНО ЛИ ПОЙМАТЬ БОЛЕЗНЬ НА РАННЕЙ СТАДИИ
— Доктор Павленко говорил, что его опухоль развивалась под слизистой оболочкой желудка. Поэтому на ранних стадиях ее нельзя было обнаружить с помощью гастроскопии. Насколько вообще эффективна сейчас ранняя диагностика рака?
— Более сложно на сегодня диагностировать опухоли внутренних локализаций, когда болезнь нельзя увидеть невооруженным глазом или «прощупать», не прибегая к сложной медицинской диагностике. Увы, кроме очевидных ситуаций, когда что-то выросло и стало видно на глаз, опухоли не имеют специфичных симптомов. Именно поэтому первые признаки опухоли часто игнорируются или объясняются иными причинами. Но есть и другие причины, о которых я говорил выше. Те самые «пораженческие» мысли: если рак, то все пропало, а раз все пропало, то зачем что-то делать (идти к врачу, рассказывать про симптомы, да даже знать их).
Да, у многих больных однозначные симптомы болезни появляются только тогда, когда опухоль уже достигает больших размеров или дает отдаленные метастазы. Однако, как показывают исследования, очень многие больные, самостоятельно обратившиеся к врачу по поводу симптомов, имели рак на ранних стадиях. Так что знания и активная позиция могут сохранить жизнь.
Да, идеальных вариантов ранней диагностики рака пока нет. Утверждать обратное было бы неправдой. Но и те, что есть, могут спасать жизни. Знание симптомов и своевременное обращение к врачу, прохождение доступных видов скрининга не сведет ваш шанс на неблагоприятный исход к нулю, но снизит его точно. А дальше – см. выше, главное сделать правильно все, что зависит от тебя, а остальное уже судьба. Но если просто положиться на судьбу (будь, что будет), то и шансов будет меньше.
ВОПРОС-РЕБРОМ
Четвертая стадия — приговор или нет?
— Здесь мы снова возвращаемся к вопросу о шансах того или иного пациента, которые зависят от особенностей его опухоли, — говорит Николай Жуков. — Есть виды онкологических заболеваний, при которых мы можем излечить или как минимум серьезно продлить жизнь пациентам с 4-й стадией рака. Более того, во втором случае человек может долго жить с болезнью, в том числе дожить до появления препаратов, которые еще больше продлят его жизнь или даже излечат. И примеров тому немало.
СОВЕТЫ ДОКТОРА ЖУКОВА
1. Важно знать о симптомах, которые могут сигналить об опухоли.
Подчеркнем: вовсе не обязательно, что они говорят о раке. Но это повод обязательно обратиться к врачу и пройти обследование. Вот список некоторых симптомов, на которые нужно обращать внимание, составленный международными экспертами.
— Появление припухлости, узлов и других новообразований на любых участках тела.
— Кашель, изменение голоса, осиплость, одышка, не проходящие более 3 недель.
— Появление крови в мокроте, моче, стуле, в перерыве между менструациями или после менопаузы.
— Ранки и повреждения на коже и слизистых, которые не заживают более 3 недель.
— Новые родинки или изменения старых (потемнение, деформация, рост).
— Нарушения работы кишечника (запоры, диарея) или мочевого пузыря.
2. Не ленитесь и не бойтесь идти к врачу.
3. Помните: есть этап, когда от самого пациента зависит больше, чем от врача.
Речь об образе жизни для профилактики рака: отказ от курения, избавление от лишнего веса, защита от ультрафиолетового излучения. Кто бы что ни говорил, многочисленные исследования однозначно подтверждают: люди, не заботящиеся о своем здоровье, заболевают раком чаще.
ПЕРСПЕКТИВЫ
В каких направлениях борьбы против рака врачи ожидают прорывов
— Во-первых, это индивидуализация лечения, — рассказывает Николай Жуков. — Уже существует очень большое количество лекарств. Вызов для онкологов заключается в том, чтобы правильно подбирать препараты, достоверно прогнозируя ответ опухоли на лечение. Для этого сейчас изучается и начинает применяться все больше показателей, характеризующих индивидуальные особенности организма пациента и его опухоли. На уровне генов, белков, различных особенностей метаболизма.
Во-вторых, сейчас большое количество средств и научных сил по всем мире вкладывается в развитие ранней диагностики. С большой вероятностью в обозримом будущем появится действительно достоверный анализ на рак «по одной капле крови». Или простые и эффективные методы визуализирующей диагностики.
Но пока их нет, нужно пользоваться тем, что есть. Лучше неидеальный, но работающий вариант, чем не апробированные методики с «блестящими перспективами».
В-третьих, совершенствование и отладка уже имеющихся вариантов лечения. Например, продолжит развиваться иммунотерапия. Эта технология выстрелила, совершила буквально революцию в лечении ряда видов рака. Сейчас иммунотерапия вышла на плато, новых прорывов в этой области нет, но то, что достигнуто, начинает входить в широкую практику и помогать все большему количеству пациентов.
Источник