Рассказ зощенко история болезни 8 класс
Время чтения: 9 мин.
Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома.
Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома.
А в больницу меня привезли с брюшным тифом. Домашние думали этим облегчить мои неимоверные страдания.
Но только этим они не достигли цели, поскольку мне попалась какая-то особенная больница, где мне не все понравилось.
Все-таки только больного привезли, записывают его в книгу, и вдруг он читает на стене плакат: «Выдача трупов от 3-х до 4-х».
Не знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда прочел это воззвание. Главное, у меня высокая температура, и вообще жизнь, может быть, еле теплится в моем организме, может быть, она на волоске висит — и вдруг приходится читать такие слова.
Я сказал мужчине, который меня записывал:
— Что вы, — говорю, — товарищ фельдшер, такие пошлые надписи вывешиваете? Все-таки, — говорю, — больным не доставляет интереса это читать.
Фельдшер, или как там его, — лекпом, — удивился, что я ему так сказал, и говорит:
— Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него пар изо рту не идет от жара, а тоже, — говорит, — наводит на все самокритику. Если, — говорит, — вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать.
Хотел я с этим лекпомом схлестнуться, но поскольку у меня была высокая температура, 39 и 8, то я с ним спорить не стал. Я только ему сказал:
— Вот погоди, медицинская трубка, я поправлюсь, так ты мне ответишь за свое нахальство. Разве, — говорю, — можно больным такие речи слушать? Это, — говорю, — морально подкашивает их силы.
Фельдшер удивился, что тяжелобольной так свободно с ним объясняется, и сразу замял разговор. И тут сестричка подскочила.
— Пойдемте, — говорит, — больной, на обмывочный пункт.
Но от этих слов меня тоже передернуло.
— Лучше бы, — говорю, — называли не обмывочный пункт, а ванна. Это, — говорю, — красивей и возвышает больного. И я, — говорю, — не лошадь, чтоб меня обмывать.
Медсестра говорит:
— Даром что больной, а тоже, — говорит, — замечает всякие тонкости. Наверно, — говорит, — вы не выздоровеете, что во все нос суете.
Тут она привела меня в ванну и велела раздеваться.
И вот я стал раздеваться и вдруг вижу, что в ванне над водой уже торчит какая-то голова. И вдруг вижу, что это как будто старуха в ванне сидит, наверно, из больных.
Я говорю сестре:
— Куда же вы меня, собаки, привели — в дамскую ванну? Тут, — говорю, — уже кто-то купается.
Сестра говорит:
— Да это тут одна больная старуха сидит. Вы на нее не обращайте внимания. У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения. А тем временем мы старуху из ванны вынем и набуровим вам свежей воды.
Я говорю:
— Старуха не реагирует, но я, может быть, еще реагирую. И мне, — говорю, — определенно неприятно видеть то, что там у вас плавает в ванне.
Вдруг снова приходит лекпом.
— Я, — говорит, — первый раз вижу такого привередливого больного. И то ему, нахалу, не нравится, и это ему нехорошо. Умирающая старуха купается, и то он претензию выражает. А у нее, может быть, около сорока температуры, и она ничего в расчет не принимает и все видит как сквозь сито. И, уж во всяком случае, ваш вид не задержит ее в этом мире лишних пять минут. Нет, — говорит, — я больше люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По крайней мере, тогда им все по вкусу, всем они довольны и не вступают с нами в научные пререкания.
Тут купающаяся старуха подает голос:
— Вынимайте, — говорит, — меня из воды, или, — говорит, — я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню.
Тут они занялись старухой и мне велели раздеваться.
И пока я раздевался, они моментально напустили горячей воды и велели мне туда сесть.
И, зная мой характер, они уже не стали спорить со мной и старались во всем поддакивать. Только после купанья они дали мне огромное, не по моему росту, белье. Я думал, что они нарочно от злобы подбросили мне такой комплект не по мерке, но потом я увидел, что у них это — нормальное явление. У них маленькие больные, как правило, были в больших рубахах, а большие — в маленьких.
И даже мой комплект оказался лучше, чем другие. На моей рубахе больничное клеймо стояло на рукаве и не портило общего вида, а на других больных клейма стояли у кого на спине, а у кого на груди, и это морально унижало человеческое достоинство.
Но поскольку у меня температура все больше повышалась, то я и не стал об этих предметах спорить.
А положили меня в небольшую палату, где лежало около тридцати разного сорта больных. И некоторые, видать, были тяжелобольные. А некоторые, наоборот, поправлялись. Некоторые свистели. Другие играли в пешки. Третьи шлялись по палатам и по складам читали, чего написано над изголовьем.
Я говорю сестрице:
— Может быть, я попал в больницу для душевнобольных, так вы так и скажите. Я, — говорю, — каждый год в больницах лежу и никогда ничего подобного не видел. Всюду тишина и порядок, а у вас что базар.
Та говорит:
— Может быть, вас прикажете положить в отдельную палату и приставить к вам часового, чтобы он от вас мух и блох отгонял?
Я поднял крик, чтоб пришел главный врач, но вместо него вдруг пришел этот самый фельдшер. А я был в ослабленном состоянии. И при виде его я окончательно потерял свое сознание.
Только очнулся я, наверно, так думаю, дня через три.
Сестричка говорит мне:
— Ну, — говорит, — у вас прямо двужильный организм, Вы, — говорит, — скрозь все испытания прошли. И даже мы вас случайно положили около открытого окна, и то вы неожиданно стали поправляться. И теперь, — говорит, — если вы не заразитесь от своих соседних больных, то, — говорит, — вас можно будет чистосердечно поздравить с выздоровлением.
Однако организм мой не поддался больше болезням, и только я единственно перед самым выходом захворал детским заболеванием — коклюшем.
Сестричка говорит:
— Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали, из прибора, на котором ел коклюшный ребенок. Вот через это вы и прихворнули.
В общем, вскоре организм взял свое, и я снова стал поправляться. Но когда дело дошло до выписки, то я и тут, как говорится, настрадался и снова захворал, на этот раз нервным заболеванием. У меня на нервной почве на коже пошли мелкие прыщики вроде сыпи. И врач сказал: «Перестаньте нервничать, и это у вас со временем пройдет».
А я нервничал просто потому, что они меня не выписывали. То они забывали, то у них чего-то не было, то кто-то не пришел и нельзя было отметить. То, наконец, у них началось движение жен больных, и весь персонал с ног сбился. Фельдшер говорит:
— У нас такое переполнение, что мы прямо не поспеваем больных выписывать. Вдобавок у вас только восемь дней перебор, и то вы поднимаете тарарам. А у нас тут некоторые выздоровевшие по три недели не выписываются, и то они терпят.
Но вскоре они меня выписали, и я вернулся домой.
Супруга говорит:
— Знаешь, Петя, неделю назад мы думали, что ты отправился в загробный мир, поскольку из больницы пришло извещение, в котором говорится: «По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа».
Оказывается, моя супруга побежала в больницу, но там извинились за ошибку, которая у них произошла в бухгалтерии. Это у них скончался кто-то другой, а они почему-то подумали на меня. Хотя я к тому времени был здоров, и только меня на нервной почве закидало прыщами. В общем, мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел.
И теперь хвораю дома.
Источник
Открытый урок по литературе в 8 классе по теме: Рассказ М.Зощенко «История болезни» — юмористический или сатирический,
весёлый или грустный?
Тип урока: Комбинированный.
Форма урока: Урок-исследование.
Цели урока:
Образовательные
Анализ и восприятие художественного текста.
Мотивация к чтению художественных произведений.
Выделение смысловых частей литературного произведения.
Воспитательные
Воспитание нравственных качеств и эстетического вкуса. Формирование гуманистических ценностей.
Развивающие
Развитие навыков самостоятельного анализа текста, творческого воображения и ассоциативного мышления.
Образовательные
1) Воспринимать и анализировать художественный текс.
2)Развивать мотивацию к чтению художественных произведений.
3)Давать характеристику героев и выражать отношение к прочитанному.
4)Выделять и формулировать тему, идею и проблематику произведения.
Воспитательные
1) Воспитывать навыки самопознания и адаптации.
2)Формировать нравственную ориентацию
3)Формировать эстетические потребности.
Развивающие
1) Развивать образность мышления и воображения.
Развивать эмоциональную отзывчивость и восприимчивость.
Развивать речь и культуру чувств.
Развивать навыки и умения квалифицированного читателя.
Структура урока.
I.Организационный момент
II. Анализ текста
1.Проверка домашнего задания. Работа с таблицей по вопросам Блума.
2. Фишбоун. (причинно-следственная связь и мотивы поступков героев)
III. Сопоставление разновидностей комического
Кластер
Синквейны
Анекдотические миниатюры
Презентация
3. Выводы.
4. Домашнее задание.
5.Оценки за работу на уроке.
Методы обучения.
По способу усвоения в соответствии с характером учебно-познавательной деятельности.
А) объяснительно иллюстративный.
Б) репродуктивный
В) проблемное изложение
Г) частично-поисковый
Д) исследовательский
2) По комбинированию разных признаков.
А) методы организации и осуществления учебно-познавательной деятельности
Б) методы стимулирования и мотивации учащихся.
В) методы контроля и самоконтроля.
3) По сочетанию способов деятельности учителя и учащихся.
А) метод преподавания-объяснения
Б) метод научения
В) метод поисков
Виды учебной деятельности.
Рецептивная: чтение наиболее значимых фрагментов текста.
Репродуктивная: ответы на вопросы, художественный пересказ фрагментов.
Продуктивная, творческая: устное словесное рисование, творческая работа с кластерами, синквейны, составление фишбоуна, постановка миниатюр из анекдотов.
Поисковая: комментирование художественного текста, поиск ответов на проблемные вопросы, установление ассоциативных связей.
Исследовательская: анализ рассказа, формулирование цели и задач урока.
Внутрипредметные м межпредметные связи:
литература, русский язык (словарная работа), музыка
Требования к уровню подготовки учащихся.
Знать: содержание рассказа, определение понятий «сатира», «ирония» , «юмор» «абсурд» и «гипербола».
Понимать: идейно-тематическую направленность произведения.
Уметь: анализировать произведение ; оценивать действия героев; находить в тексте описание героев и мест их пребывания; определять средства художественной выразительности в тексте; сопоставлять произведения; работать с ИКТ
Виды контроля.
Заполнение опорной таблицы по вопросам Блума. Заполнение таблицы фишбоун. Работа в группах по составлению кластеров и синквейнов по понятиям «Разновидности комического», «ирония», «юмор», «ирония». Лексическая работа с текстом по группам. Сопоставление видов комического ( рассказ, презентация, миниатюры) Выразительное чтение эпизодов по ролям.
ХОД УРОКА
Слайд 1
Понимать, что справедливо, чувствовать, что прекрасно, желать, что хорошо,- вот цель разумной жизни.
(Платон)
Сформулируйте цель урока
Слайд 2
Тема урока: Рассказ М.Зощенко «История болезни» — юмористический или сатирический,
весёлый или грустный?
Слайд 3
Цель урока
Работа над вопросом: чего больше – грустного или смешного в рассказе (анализ текста) и определение разновидности комического в рассказе М.Зощенко «История болезни»
Слайд 4
Задачи урока
1. Проанализировать текст:
А) ответы Блума (проверка домашней работы)
Б) фишбоун (причинно-следственная связь и мотивы поступков героев)
В) групповая работа (лексические особенности рассказа)
2.Сопоставить разновидности комического
А) кластер
Б) синквейны
Слайд 5
Проверка домашнего задания
Ответы на вопросы Блума
КТО
главный
герой
ЧТО с
ним про-
изошло
ГДЕ происхо-дит действие
КОГДА
ПОЧЕМУ
автор об этом рассказал
Слайд 6
главный
герой
ЧТО с
ним про-
изошло
ГДЕ происхо-дит действие
КОГДА
ПОЧЕМУ
автор об этом рассказал
Петя (автор)
Заболел брюшным ти-фом
В больнице
В 1920-1930 гг
Чтобы показать все недостатки в больницах
Слайд 7
Причинно-следственные связи и мотивы поступков героя
Фишбоун
Слайд 8
Готовый фишбоун
Слайд 9
Работа в группах
1 группа: Выписать из текста все фразеологические обороты
2 группа: Выписать слова и выражения, которые следует пояснить
3 группа: Выписать смешные и необычные выражения.
Слайд 10
Чего больше в рассказе – грустного или смешного?
Слайд 11
Кластер
Разновидности комического
Слайд 12
Синквейны
1 группа: Со словом «ЮМОР»
Юмор
Добрый, незлобный
Смеяться, улыбаться, хохотать
Юмор делает людей добрее
Смех
2 группа: Со словом «САТИРА»
Сатира
Гневная, едкая
Задуматься, поменять, протестовать
Изобличение пороков, противоречащих нравственным законам
Осмеяние
3 группа: Со словом «ИРОНИЯ»
Ирония
Легкая, незлобная
Улыбнуться, задуматься, понять
Употребление слов с противоположном значении
Насмешка
Слайд 13
К какому виду комического можно отнести рассказ Зощенко?
Слайд 14
К какому виду комического можно отнести миниатюры?
Слайд 15 – 29
Анекдоты современных больниц
Слайд 30
К какому виду комического можно отнести материалы презентации?
Слайд 31
Привести в соответствие
Юмор Рассказ
Ирония Презентация
Сатира Миниатюры
Слайд 32
Вывод
Юмор предполагает веселый доброжелательный смех. В рассказах Зощенко к смеху примешивается досада, грусть. Автор высмеивает нелепость жизни, изображает героя в карикатурном виде. Это признаки сатиры.
Слайд 33
Данные сатирика у вас – налицо, чувство иронии очень остро. И лирика сопровождает его крайне оригинально. Такого соотношения иронии и лирики я не знаю в литературе ни у кого.
Источник
Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома.
Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И
калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как
говорится, дома и солома едома.
А в больницу меня привезли с брюшным тифом. Домашние думали этим облегчить мои неимоверные страдания.
Но только этим они не достигли цели, поскольку мне попалась какая-то особенная больница, где мне не все понравилось.
Все-таки только больного привезли, записывают его в книгу, и вдруг он читает на стене плакат:
Выдача трупов от 3-х до 4-х.
He знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда
прочел это воззвание. Главное, у меня высокая температура, и вообще
жизнь, может быть, еле теплится в моем организме, может быть, она на
волоске висит, – и вдруг приходится читать такие слова.
Я сказал мужчине, который меня записывал:
– Что вы, говорю, товарищ фельдшер, такие пошлые надписи
вывешиваете? Все-таки, говорю, больным не доставляет интереса это
читать.
Фельдшер, или как там его – лекпом, – удивился, что я ему так сказал, и говорит:
– Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него пар изо рту не
идет от жара, а тоже, говорит, наводит на все самокритику. Если,
говорит, вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы
действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут
написано, вот тогда будете знать.
Хотел я с этим лекпомом схлестнуться, но поскольку у меня была высокая
температура, тридцать девять и восемь, то я с ним спорить не стал. Я
только ему сказал:
– Вот погоди, медицинская трубка, я поправлюсь, так ты мне
ответишь за свое нахальство. Разве, говорю, можно больным такие речи
слушать? Это, говорю, морально подкашивает их силы.
Фельдшер удивился, что тяжело больной так свободно с ним объясняется, и сразу замял разговор. И тут сестричка подскочила.
– Пойдемте, – говорит, – больной, на обмывочный пункт.
Но от этих слов меня тоже передернуло.
– Лучше бы, – говорю, – называли не обмывочный пункт,
а ванна. Это, говорю, красивей и возвышает больного. И я, говорю, не
лошадь, чтоб меня обмывать.
Медсестра говорит:
– Даром что больной, а тоже, говорит, замечает всякие тонкости.
Наверно, говорит, вы не выздоровеете, что во все нос суете.
Тут она привела меня в ванну и велела раздеваться.
И вот я стал раздеваться и вдруг вижу, что в ванне над водой уже торчит
какая-то голова. И вдруг вижу, что это как будто старуха в ванне сидит,
наверно из больных.
Я говорю сестре:
– Куда же вы меня, собаки, привели – в дамскую ванну? Тут, говорю, уже кто-то купается.
Сестра говорит:
– Да это тут одна больная старуха сидит. Вы на нее не обращайте
внимания. У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так
что вы раздевайтесь без смущения. А тем временем мы старуху из ванны
вынем и набуровим вам свежей воды.
Я говорю:
– Старуха не реагирует, но я, может быть, еще реагирую. И мне
определенно неприятно видеть то, что там у вас плавает в ванне.
Вдруг снова приходит лекпом.
– Я, – говорит, – первый раз вижу такого
привередливого больного. И то ему, нахалу, не нравится, и это ему
нехорошо. Умирающая старуха купается, и то он претензию выражает. А у
нее, может быть, около сорока температуры, и она ничего в расчет не
принимает, и все видит, как сквозь сито. И уж во всяком случае ваш вид
не задержит ее в этом мире лишних пяти минут. Нет, говорит, я больше
люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По
крайней мере тогда им все по вкусу, всем они довольны и не вступают с
нами в научные пререкания.
Тут купающаяся старуха подает голос:
– Вынимайте, говорит, меня из воды, или, говорит, я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню.
Тут они занялись старухой и мне велели раздеваться.
И пока я раздевался, они моментально напустили горячей воды и велели мне туда сесть.
И, зная мой характер, они уже не стали спорить со мной и старались во
всем поддакивать. Только после купанья они дали мне огромное, не по
моему росту, белье.
Я думал, что они нарочно от злобы подбросили мне такой комплект не по
мерке, но потом я увидел, что у них это нормальное явление. У них
маленькие больные, как правило, были в больших рубахах, а большие
– в маленьких. И даже мой комплект оказался лучше, чем другие. На
моей рубахе больничное клеймо стояло на рукаве и не портило общего
вида, а на других больных клейма стояли у кого на спине, а у кого на
груди, и это морально унижало человеческое достоинство.
Но поскольку у меня температура все больше повышалась, то я и не стал об этих предметах спорить.
А положили меня в небольшую палату, где лежало около тридцати разного
сорта больных. И некоторые, видать, были тяжело больные. А некоторые,
наоборот, поправлялись. Некоторые свистели. Другие играли в пешки.
Третьи шлялись по палатам и по складам читали, чего написано над
изголовьем. Я говорю сестрице:
– Может быть, я попал в больницу для душевнобольных, так вы так и
скажите. Я, говорю, каждый год в больницах лежу и никогда ничего
подобного не видел. Всюду тишина, порядок, а у вас что базар.
Та говорит:
– Может быть, вас прикажете положить в отдельную палату и приставить к вам часового, чтоб он от вас мух и блох отгонял?
Я поднял крик, чтоб пришел главный врач, но вместо него пришел этот
самый фельдшер. А я был в ослабленном состоянии. И при виде его я
окончательно потерял свое сознание.
Только очнулся я, наверно, так думаю, дня через три.
Сестричка говорит мне:
– Ну, говорит, у вас прямо двужильный организм. Вы, говорит,
скрозь все испытания прошли. И даже мы вас случайно положили около
открытого окна, и то вы неожиданно стали поправляться. И теперь,
говорит, если вы не заразитесь от своих соседних больных, то, говорит,
вас можно будет чистосердечно поздравить с выздоровлением.
Однако организм мой не поддался больше болезням, и только я единственно
перед самым выходом захворал детским заболеванием – коклюшем.
Сестричка говорит:
– Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас
детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на
котором ел коклюшный ребенок. Вот через это вы и прихворнули.
В общем, вскоре организм взял свое, и я снова стал поправляться. Но
когда дело дошло до выписки, то я и тут, как говорится, настрадался и
снова захворал, на этот раз нервным заболеванием. У меня на нервной
почве на коже пошли мелкие прыщики вроде сыпи. И врач сказал:
– Перестаньте нервничать, и это у вас со временем пройдет.
А я нервничал просто потому, что они меня не выписывали. То они
забывали, то у них чего-то не было, то кто-то не пришел, и нельзя было
отметить. То, наконец, у них началось движение жен больных, и весь
персонал с ног сбился. Фельдшер говорит:
– У нас такое переполнение, что мы прямо не поспеваем больных
выписывать. Вдобавок у вас только восемь дней перебор, и то вы
поднимаете тарарам. А у нас тут некоторые выздоровевшие по три недели
не выписываются, и то они терпят.
Но вскоре они меня выписали, и я вернулся домой. Супруга говорит:
– Знаешь, Петя, неделю назад мы думали, что ты отправился в
загробный мир, поскольку из больницы пришло из вещение, в котором
говорится: «По получении сего срочно явитесь за телом вашего
мужа».
Оказывается, моя супруга побежала в больницу, но там извинились за
ошибку, которая у них произошла в бухгалтерии. Это у них скончался
кто-то другой, а они почему-то подумали на меня. Хотя я к тому времени
был здоров, и только меня на нервной почве закидало прыщами. В общем,
мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать
в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у
них там бывает, так, знаете, и не пошел.
И теперь хвораю дома.
Вы читали рассказ
— История болезни — Михаила Зощенко.
Источник