Забелина о российская специфика голландской болезни

ЗАБЕЛИНА О.,

магистр экономики,

аспирант экономического факультета

Ростовского государственного университета

В последнее время к описанию экономической ситуации в Рос­сии все чаще применяют термин «голландская болезнь», подразумевая под этим понятием в широком смысле зависимость экономики от конъ­юнктуры мировых рынков ми­нерального сырья. О «голландской бо­лезни» на официальном уровне впервые было заявлено Министер­ством экономического развития и торговли в 2000 г.[1] Проблема, по мнению специалистов министерства, заключается в том, что рост экс­портной выручки позволяет наращивать капитальные вложения в до­бычу нефти и газа без увеличения производства.[2] Дискуссия по этому вопросу в основ­ном сводится к монетарным аспектам проблемы. Вза­имосвязь валютного курса и сырьевого экспорта в своих работах не­однократно исследовали А. Илларионов, Е. Гайдар, В. May.[3]

Некоторые экономисты, в частности, А. Брич, указывают на некор­ректность использования термина «голландская болезнь» для анализа ситуации в россий­ской экономике. По его мнению, данная модель опи­сывает явление неожиданного открытия новых сырьевых месторожде­ний с последующим ростом реального ва­лютного курса и негативным воздействием на отрасли экономики, не относящиеся к сырьевым.[4]

Термин «голландская болезнь» возник после известных экономи­ческих со­бытий в Голландии, которая владеет крупнейшим в Европе газовым месторож­дением Гронинген и многими месторождениями в Северном море. В 1960-е годы во время немецкого экономического «чуда» Гронинген, расположенный в 400 км от Рура, оказался истин­ной золотой жилой. Но вскоре стали проявляться весьма неприятные эффекты: инфляция (вызванная инфляцией издержек), спад произ­водства на фоне экономического роста, безработица. Тогда экономис­тов и заинтересовала природа данного феномена. Впервые термин «голланд­ская болезнь» был использован в 1977 г. в журнале «The Economist». В 1981 г. это явление подробно описал Эллман, причем его работа была посвящена не столько проблемам обменного курса, сколько неэффективному вложению госу­дарством нефтяных доходов в социальную сферу Нидерландов[5].

Проблема «голландской болезни» имеет, на наш взгляд, теорети­ческую основу, причем ее причины лежат не столько в монетарных диспропорциях, сколько в структурных. В статье основное внимание уделено рассмотрению влияния бума в одном из секторов на распре­деление доходов и рентабельность отраслей.

С конца 1970-х годов зарубежные ученые (М. Корден, П. Нири, В. Сал­тер, С. Вайнберген, П. Дазгупта, Р. Иствуд)[6] вели активные исследования меха­низма возникновения и протекания «голландской болезни». На основе теорий международной торговли, спроса и предложения факторов производ­ства, макроэкономической динамики была создана и формализована так назы­ваемая модель стремительно развивающегося сектора (booming sector model). С точки зрения эко­номической теории данная модель является универсальным инстру­ментом для описания эффектов, возникающих в связи с бумом в од­ном из секторов малой открытой экономики. С помощью модели стре­мительно разви­вающегося сектора (СРС) экономисты смогли ретро­спективно осветить такие из­вестные исторические эпизоды, как спад в испанской промышленности по­сле открытия Америки в XVI в. (при­ток американских сокровищ), воздействие открытия золота в Австра­лии в середине XIX в. на ее промышленность и др.

Модель СРС позволяет исследовать последствия бума в секторе эконо­мики, производящем любой вид продукции. Такими секторами, как правило, яв­ляются сырьевые (чаще всего добывающие минераль­ное сырье). На основе дан­ной модели были описаны отрицательные эффекты в экономике Канады, Мек­сики, Норвегии, Великобритании, Индонезии, Египта, стран Латинской Аме­рики. Все эти государства столкнулись с проблемой распределения ресурсов ме­жду нефтедобы­вающим и производственным секторами.

Существует ряд основных допущений, с учетом которых строит­ся модель СРС. Национальная экономика является малой и откры­той, цены на внутрен­нем рынке устанавливаются исходя из внутрен­него спроса и предложения. Экономика состоит из трех секторов: стремительно развивающегося (или ис­пытывающего бум) — [Б]; отстающего — [О]; сектора, производящего неторгуемые (non-tradable) товары — [Н]. Первые два сектора производят торгуемые (trad­able) товары и их цены заданы мировыми рынками. Выпуск в каждом из них происходит за счет фактора, специфического для данного секто­ра, и труда, ко­торый абсолютно мобилен между секторами, так что уровень зарплаты в эко­номике равновесный. Цены на все факторы производства эластичны, а фак­торы не мобильны между странами.[7] Это означает, во-первых, определение фак­торных цен на основе соот­ношения спроса и предложения на внутреннем конку­рентном рынке факторов производства и, во-вторых, отсутствие инвестиций и трудо­вой миграции из-за рубежа.

Стремительно развивающимися секторами, как правило, являют­ся. добы­вающие минеральное сырье или производящие сельскохозяй­ственную продук­цию. Отстающий сектор — блок отраслей, выпуска­ющих продукцию с высокой долей добавленной стоимости. Однако следует подчеркнуть, что отстающий производственный сектор может производить товары, не обязательно относя­щиеся к группе промыш­ленных. Так, в Австралии и Нигерии значительная часть торгуемых товаров могла бы производиться в аграрном секторе. В этом случае термин «деиндустриализация» может вводить в заблуждение, поскольку его можно заменить термином «деагрикультуризация». Все товары в модели СРС используются только для конечного потребления. Госу­дарственные расходы равны государственным доходам, сальдо теку­щего платежного баланса равно нулю. Кроме того, отсутствуют искажения на факторных и товарных рынках, в ча­стности, реальная заработ­ная плата абсолютно эластична, что в течение всего времени обеспечива­ет и поддерживает полную занятость. Это допущение исключает воз­можность «разоряющего роста» для экономики в целом.[8] Следователь­но, бум в од­ном из секторов должен способствовать повышению по­тенциального нацио­нального благосостояния, что позволяет сосредо­точиться на распределении до­ходов между различными факторами.

Перед тем как исследовать эффекты, связанные с последствиями «гол­ландской болезни» в экономике, необходимо выделить причины, вызывающие данный феномен. Безусловно, главной из них является стремительный рост в одном из секторов экономики и, как следствие, увеличение совокупного дохода от факторов, изначально занятых в данном производстве. Рост в секторе [Б] может быть вызван тремя основными причинами:[9]

— единовременным экзогенным техническим прогрессом в нем, выра­жающимся в сдвиге производственной функции вверх, причем прогресс про­исходит только в данной конкретной стране;

— стремительным открытием новых ресурсов, то есть увеличени­ем предло­жения специфического фактора в растущем секторе;

— экзогенным ростом цены продукции данного сектора на мировом рынке по сравнению с ценами на импорт, если в нем производится только экспортная продук­ция (без ее реализации на внутреннем рынке).

В своих исследованиях зарубежные экономисты, как правило, рас­сматривают либо первую, либо вторую причину бума. Российская спе­цифика предполагает комплексность условий возникновения стреми­тельного роста в одном из секторов. Во-первых, высокая прибыль­ность добывающего сектора позволяет осуществлять крупные инвести­ции в технологическое развитие, что по­вышает уровень производитель­ности труда в данном секторе. Во-вторых, богатство природных ресур­сов (поддерживаемое постоянным открытием новых месторож­дений) можно расценивать как определенный рост специфического фактора производства. В-третьих, высокая доля экспорта в объеме продукции, произво­димой растущим сектором, дает возможность использовать фактор повышения мировых цен на сырье как причину стремительно­го роста в добывающих отрас­лях российской промышленности.

При дальнейшем анализе модели СРС за причину возникновения бума мы примем НТП (нейтральный по Хиксу), так как это позволит осуществить наи­более простое базовое исследование и на его основе перейти к рассмотрению более сложных аспектов данной проблемы.

По мнению У. Кордена и П. Нири, центральным моментом ана­лиза мо­дели СРС являются различия между двумя эффектами, возни­кающими в одном из секторов экономики (в секторе [Б]), — так назы­ваемыми эффектом, движения ре­сурсов и эффектом расходов.

Бум в добывающем секторе увеличивает предельный продукт мобиль­ных факторов, занятых в нем, и таким образом перекачивает ресурсы из других секторов, вызывая необходимость дополнительно­го регулирования всей эконо­мической системы страны. Одним из та­ких механизмов регулирования стано­вится реальный валютный курс. В этом и заключается эффект движения ресур­сов.

Если некоторая часть сверхприбыли сектора [Б] тратится либо непо­средственно владельцами специфического фактора, либо косвенно (правительст­вом через сбор налогов) и обеспечивается положительная эластичность спроса по доходу для товаров сектора [Н], цена неторгу­емых товаров относительно спроса на торгуемые (секторов [Б] и [О]) должна повышаться. Это не что иное, как рост реального обменного курса, обусловливающий переход ресурсов из сек­торов [Б] и [О] в сектор [Н], а также снижение спроса на неторгуемые товары по отно­шению к спросу на продукцию секторов [Б] и [О], сдвиг кривой Д, до D, (см. рис. I).[10] Именно эти изменения в экономике вследствие бума в добывающей от­расли и называются эффектом расходов.

В случае, когда добывающий сектор использует относительно не­большое количество ресурсов, которые могут быть отвлечены из других сек­торов экономики, эффект движения ресурсов незначите­лен и наибольший удар, порожденный бумом, наносится эффекту расходов. Более высокий ре­альный доход как результат бума ведет к сверх расходам на неторгуемые то­вары, что повышает их стоимость (то есть обусловливает рост ре­ального ва­лютного курса). Со­вершенно ясно, что этот эффект имеет прямую связь с пре­дель­ной склонностью к потреблению неторгуемых товаров.[11]

В дополнение к сказанному можно добавить конкретизацию действия эффекта движения ре­сурсов. Так как предельный про­дукт труда в секторе [Б] возрас­тает (как результат бума), спрос на труд в нем увеличивается, что и вы­зывает движение трудовых ресурсов из секторов [О] и [Н] в сектор [Б]. Этот эффект мож­но разделить на две части:- движение труда из сектора [О] в сек­тор [Б] снижает выпуск в секторе [О]. Данное явление может быть названо прямой деиндустриа-лизацией, потому что оно не включает рынок неторгуемых товаров (сек­тор [Н]), а также не требует повышения реального обменного курса.