Что такое болезнь рак и как с ней бороться
Автор: Александр Никонов
Если рак поймали на ранней стадии, современная онкология знает, как не дать человеку умереть. Но даже после удачного лечения рак может вернуться. Доктор Шишонин рассказывает о секретах послеонкологической реабилитации
Итак, рак, господи пронеси… Ужасающая болезнь с неизвестными науке причинами. Но у вас наверняка своя точка зрения на эту проблему…
– Знаете, чтобы понять природу онкологических болезней, нужно совершить небольшой экскурс в физику и понять, что представляет собой человеческий организм в целом. В представлении современной медицины человек – это сложная система, состоящая из каких-то органов, тканей, соединительных элементов. В общем, нечто вроде машины, некий объект. Но человек – это не объект. Человек – это процесс, который внешне выглядит как объект.
Представьте себе воронку воды. Если этот водяной вихрь сфотографировать, то есть взять мгновенный срез, мы увидим конусообразный объект. Но мы же понимаем, что это иллюзия и воронка представляет собой не объект, а непрерывный локальный процесс, производимый средой. И если этот процесс прекратится, воронка исчезнет. Она может существовать только в динамике. Каждая частичка воды, которая составляет воронку, не задерживается в ней – она входит в неё, проходит по спирали и выходит. Зашла-прошла-вышла, зашла-прошла-вышла… Воронку образует силовой процесс, который формирует из окружающего вещества определённую структуру.
То же самое с нашим организмом – ни один атом, поступающий в него, в нём не задерживается, он проходит по кругам биохимического реактора и рано или поздно организм покидает. Просто организм представляет собой целый комплекс разных «воронок» – дыхательный круговорот, пищеварительный, водный… Организм – это вихрь материи, просто очень медленный, поэтому нам он представляется объектом.
И вот, понимая, что человек – это процесс или, говоря языком термодинамики, открытая система, в которую поступают энергия и вещество, легче становится понять причину опухолевых поражений. Первый закон термодинамики гласит: количество энергии, которое передано системе, идёт на изменение её внутренней теплоты и на совершение системой внешней работы. С пищей и вдыхаемым кислородом мы получаем энергию. При этом температуру тела организм поддерживает стабильной, это константа. Поднять температуру, чтобы рассеять лишнюю энергию в виде тепла, организм не может, иначе произойдёт коагуляция белков и человек умрёт. Значит, полученная с пищей энергия должна уходить на внешнюю работу. Если она не уходит, организму приходится эту лишнюю энергию где-то складировать.
Например, в виде жира.
– Например, накапливает в виде жира. А также «запаковывает» эту избыточную энергию в виде различных плотных образований, то есть сложных материальных структур. Чем сложнее построенная структура, чем больше лишней энергии в неё удаётся впихнуть. Например, атеросклеротическая бляшка, камень в желчном пузыре и любое лишнее образование в организме, если исходить из физики, это всего лишь попытка системы не допустить перегрева и затолкать куда-то лишнюю энергию. Которая в конечном итоге идёт на разрушение самого организма. Онкологические процессы – одна из разновидностей этого явления. Организм находит способ избавиться от лишней энергии – направляет её на выращивание новых тканей.
Это мы сейчас нарисовали общефизическую картину. А как она реализуется на уровне биологии, на клеточном уровне? С помощью механизма критической адаптации! Сейчас расскажу, что это такое…
Все наши ткани устроены следующим образом. Поскольку тело – это процесс, должны где-то образовываться из поступающего вещества новые клетки и куда-то уходить старые клетки, изношенные. Синтез и распад – альфа и омега организма. Материальный вихрь начинается с синтеза и заканчивается распадом.
Синтез осуществляют стволовые клетки. Они сидят во всех тканях и, словно муравьиные матки, беспрерывно рождают новые клетки разных органов, для этого к каждой «матке» через кровеносный капилляр подаётся питание и кислород. А когда рождённая клетка отслужит своё, её разбирают на части макрофаги – особые клетки из «службы безопасности» организма. Они же следят за всякими чужаками и убивают перерождающиеся клетки, если их находят. Всё прекрасно.
Теперь представьте себе, что у человека начался, ну, скажем, атеросклероз. Вообще, атеросклероз – это первый шаг к раку. У нас люди рака ужасно боятся, поскольку понимают, что внутри них поселилась неконтролируемая клеточная опухоль. Но те люди, которые читали наши прежние статьи и помнят, что атеросклеротические бляшки – это не оседающий на стенках сосудов холестерин, а набитые холестерином так называемые пенистые клетки, находящиеся под слоем сосудистого эпителия, должны отдавать себе отчёт, что атеросклеротические бляшки – тоже клеточные опухоли. И эти опухоли – предтечи опухолей злокачественных.
Почему?
– Представьте себе, что атеросклеротическая бляшка перекрыла вам просвет сосуда, нарушив приток крови к сидящей в ткани стволовой клетке или целой группе клеток. А стволовые клетки очень активны, они всё время жадно питаются, потому что постоянно делятся. Им нужно много сахара и кислорода. И если такая клетка вдруг попадает в режим голодания, то, поскольку аппетит у неё не пропадает, она начинает переходить в другой режим метаболизма, то есть адаптироваться к критической ситуации. Она перестраивается с кислородного типа питания на бескислородный, гликолизный. Известно, что все раковые клетки работают в гликолизном режиме, и у них до 400 раз выше потребление глюкозы, чем у клеток нормальных! Это доказал ещё нобелевский лауреат Отто Варбург, открывший цитохромоксидазный цикл и разработавший биохимическую теорию рака. Видов рака очень много, но Варбург увидел, что онкологические клетки всех типов отличаются одним – кислородный метаболизм у них заменён анаэробной ферментацией глюкозы.
Варбург даже ставил такие опыты над животными – частично пережимал ток крови в сосудах. И в областях «ниже по течению» у подопытных стабильно начинал возникать экспериментальный рак – целые популяции раковых клеток.
Но поскольку анаэробный процесс энергетически менее выгодный, раковой клетке нужно огромное количество глюкозы. Она начинает отнимать её у окружающих тканей и выделяет биохимические факторы, которые приводят к сосудистым разрастаниям, ведь ей нужны сосуды, приносящие глюкозу! А как только крохотная опухоль прорастает новыми сосудиками, она уже далее начинает расти катастрофическими темпами.
Почему же добрые старики-макрофаги не убивают эти атипичные мерзкие клетки?
– В-первых, если нарушен приток крови в ткани, туда и макрофагов меньше будет доставлено. А во-вторых, макрофаги работают на кислороде. Мало кислорода – плохая работа. Не справляются. Когда же опухоль прорастает новыми сосудами, раковых клеток становится так много, что макрофаги не справляются. К тому же часто перерождённым клеткам удаётся замаскироваться под «своих».
Бывают формы рака очень агрессивные, бывают менее агрессивные. А бывают и вообще доброкачественные опухоли. От чего это зависит?
– От того, где и какой сосудик был больше пережат. Если непосредственно ведущий к стволовой клетке, которая всегда очень активна, то рак будет весьма агрессивным. Если к клетке, которая проходит дифференцировку, то есть превращается в специфическую клетку какого-то органа, то рак будет менее агрессивным. Если же перерождается уже прошедшая тканевую дифференцировку клетка, то возникают неагрессивные, так называемые доброкачественные опухоли – например, бородавки или папилломы. Вообще же, раки железистых тканей – печени, поджелудочной, щитовидки – очень агрессивны, поскольку клетки желёз очень активные сами по себе и быстро меняемые.
Слава богу, современная онкология может не дать человеку умереть от рака, если рак поймали вовремя. Для этого применяют разные методы, включая хирургию. А вот как потом не дать человеку снова заболеть, ведь если рак возник один раз, он может случиться и второй? Единственное, что пока придумала медицина, – регулярно делать обследования после операции. Если форма рака была агрессивная, проверяться через полгода. Если менее агрессивная форма – через год. Посмотрели – нету, уф, слава богу!.. А пациенту-то что делать? Он ждёт каждого обследования, как приговора. На этот раз пронесло, а что будет через год?
Поэтому, если вам удачно удалили опухоль, радоваться рано. Вы ходите по минному полю. Вас поставят на учёт и будут наблюдать, дабы не прохлопать рецидив. А рецидив случится обязательно, если человек не изменит образ жизни.
Вспоминайте наши рассуждения о физике и о вихрях. Если человек представляет собой такой вихрь, в котором вещество плохо циркулирует, норовит застояться; если приток энергии больше расхода, то есть человек мало двигается, организм найдёт способ, во что эту энергию превратить – например, в неконтролируемое клеточное деление.
Поэтому главный принцип послеонкологической реабилитации – направить человека в режим активного движения. В США есть Детский госпиталь святого Иуды – крупнейший научный центр по детскому раку с оборотом в миллиард долларов в год. Они одними из первых начали применять у детей-лейкозников после химиотерапии и операции по пересадке костного мозга активные двигательные программы. И статистически подтвердили, что простое увеличение физической активности снижает в разы частоту рецидивов. Позже данный эффект был подтверждён и для взрослых. Для онкологов это непонятный клинический феномен. Для меня – естественное следствие термодинамики.
Поэтому тем, кто приходит ко мне в клинику на реабилитацию после онкологии, я рекомендую полностью поменять образ жизни. Такие люди у меня не менее трёх раз в неделю по два часа занимаются в зале до седьмого пота и обязательно много гуляют – по 15–20 километров в день. За много лет практики я заметил: когда назначаешь пациенту хотя бы простую ходьбу, качество его жизни растёт, а вероятность рецидива падает.
Но вообще это кошмар, конечно! Четыре часа вынь да положь на тупую ходьбу!
– Жить захочешь, и не так раскорячишься… Известный спортсмен-велосипедист Лэнс Армстронг в своё время перенес агрессивную форму рака и после этого написал книгу о своей реабилитации – «Моё возвращение в жизнь». Он восстанавливался как раз с помощью движения.
Да он и так спортсмен был! Мало до этого двигался, что ли?
– Движение движению рознь. Узкое седло спортивного велосипеда пережимает кровоток в паховой области, поэтому у Армстронга был специфический рак велосипедистов – рак яичек. Быстроразвивающийся и с метастазами. Пришлось слезть с велосипеда и заняться не калечащим, а оздоровительным движением.
Я вспомнил, спортивный тренер Борис Жерлыгин, про которого мы писали в нашем журнале, говорит, что при аэробных нагрузках увеличивается число митохондрий в клетках, а если у человека много митохондрий, он никогда не заболеет раком. То есть аэробные нагрузки – бег, ходьба – лучшая профилактика от рака. Он прав?
– Само собой. Митохондрии – энергостанции клеток. Когда стволовая клетка переходит в режим критической адаптации и перерождается в раковую, она первым делом избавляется от митохондрий, это ещё Варбург показал. Митохондрии становятся не нужны, поскольку работают на кислороде, а если клетка переходит на бескислородный тип питания, они демонтируются.
Сейчас все онкологические школы признают образ жизни фактором, влияющим на онкологию. А что такое образ жизни? Режим движения и режим питания! Поэтому теперь переходим к питанию. Так вот, питание, как ни странно, есть разновидность двигательной активности, только это внутреннее движение организма. Мы привыкли к внешнему движению – ходить, копать… Но есть ещё внутренняя работа организма. С помощью питания мы можем так увеличить нагрузку на организм, чтобы заставить его совершать огромную внутреннюю работу.
Не понял. Как это?
– Например, есть нужно то, что сложнее усваивается. Ничего простого есть нельзя. А простое – это сахара, углеводы. Они усваиваются прекрасно, быстро, поэтому наш ленивый организм их так любит. А работать он не любит. Работать его должны заставить вы – и физически, и внутренне, то есть молекулярно. Кстати, одна из общепринятых клинических рекомендаций в онкологии – убрать сахар из рациона, потому что раковые клетки сахар обожают и потребляют его в огромных количествах. Наша же задача – нагрузить организм. Поэтому я своим постонкологическим пациентам рекомендую убрать все углеводы и употреблять жир, чтобы организм покорячился, разбирая жировые молекулы и формируя из них клеточное топливо – глюкозу. Это называется глюконеогенез, очень энергозатратный процесс.
Далее… Чем больше мы пищу термически обрабатываем, тем проще организму её усвоить. В этой связи какой стейк вы предпочтёте – хорошо прожаренный или с кровью? Надо есть с кровью – вот такая у меня политика.
Кровавый политический режим…
– Именно. Потому что в хорошо прожаренном куске мяса белки уже почти разложились до аминокислот. Организму и трудиться не надо, не нужно ферменты синтезировать для переваривания, энзимы. Так что сыроедение при раке оправданно. Овощи лучше не варить, а обдавать кипятком. В общем, минимизировать процесс термообработки, чтобы организм получал более сложные вещества и больше старался для их расщепления.
Таким образом, основой здорового питания должны стать белки, жиры и клетчатка, последняя необходима для стимуляции кишечной перистальтики, то есть опять-таки выполнения внутренней физической работы по прохождению вещества через ваш «вихрь».
Ну, и третий пункт, помимо режима движения и режима питания, – дыхание. Во-первых, нужно бросить курить, если вы курите. И не из-за никотина, а из-за смол и частичек дыма, засоряющих мембраны лёгочных альвеол. А во-вторых, неплохо бы несколько раз посетить галокамеру, то есть соляную комнату, потому что дыхание воздухом с примесью сухой соли отлично очищает лёгкие и потому улучшает газообмен, насыщая организм кислородом, который так не любят раковые клетки.
Ну и вы, наконец, должны сказать про свою любимую шею! Что её непременно надо править.
– Говорю. Шею тоже нужно править, и мы это делаем, потому что мышечные спазмы и перекосы позвонков пережимают позвоночные артерии, питающие мозг, и создают в черепной коробке режим кислородного голодания. А мы знаем, к чему это может привести…
фото: LEGION-MEDIA
Источник
О прогрессе в области лечения онкологических заболеваний, пользе новых дорогих лекарств и причинах возникновения рака «Комсомолке» рассказал профессор, руководитель группы химиотерапии РНПЦ онкологии и медицинской радиологии Эдвард Жаврид.
Фото Святослава Зоркого, kp.by
— Эдвард Антонович, вы более полувека в онкологической службе. Как изменились методы лечения и сама болезнь?
— Когда я начал работать врачом, основными методами лечения злокачественных опухолей были хирургическая операция и облучение. Было только несколько противоопухолевых лекарств, сейчас их более двухсот.
Раньше при некоторых формах злокачественных опухолей почти 100% пациентов погибали – например, при лимфомах. В настоящее время многие из этих, уже бывших, пациентов, женятся, выходят замуж, рожают детей.
Но, к сожалению, нет оснований надеяться, что вот-вот появятся лекарства, которые приведут к 100%-ной излеченности рака. Реальна возможность излечения только в тех случаях, когда рак диагностируется на ранних стадиях. Для этого необходим скрининг, почти 50 лет тому назад об этом же говорил основатель нашего центра Николай Николаевич Александров.
Как врач с многолетним опытом, считаю, что надо сделать изменения в обществе. У всех людей бывают дни рождения – так подарите близкому человеку сертификат здоровья, чтобы он мог пройти грамотный медосмотр. Терапевта, дерматолога (сейчас много меланом – люди не знают и загорают), невролога, лора, стоматолога. Женщине – обязательно раз в год гинеколога, маммолога. После 40 лет всем – УЗИ органов брюшной полости. Обязательна флюорограмма или низкодозное КТ легких. Это почти 100%-ная гарантия, что в течение ближайшего года у человека не выявят болезни.
«Невозможно определить, к кому болезнь вернется, а к кому нет»
— Все чаще пишут о новых лекарствах и способах лечения рака…
— Да, лекарств все больше, они дорогие и в основном предназначены для пациентов с запущенной формой болезни. Стоимость лечения не просто высокая, а фантастически высокая. И это проблема для всего мира – даже в Великобритании, где, как и у нас, бесплатное государственное здравоохранение, онкологи жалуются, что не хватает средств на лекарства.
— Да, но у нас лечат белорусскими лекарствами, и эффект от них не всегда ожидаемый…
— Оригинальных белорусских противоопухолевых лекарств нет. Выпускаются генерики и биоаналоги других лекарств.
Генерик – чистая химия, можно сделать 100%-ную копию от оригинала, и не имеет значения, где его произвели. Биоаналоги нельзя воспроизвести со 100%-ной точностью, поэтому они отличаются от оригиналов по своим лечебным и побочным эффектам в пределах 2-3%.
Но в подавляющем большинстве случаев используют цитостатики (противоопухолевые препараты старого поколения. — Ред.), порой они не менее эффективны, чем современные лекарства. Бывает, что теоретический расчет у современных лекарств хороший, а применительно к конкретному пациенту ничего не получается.
Сейчас очень агрессивная политика фармацевтических фирм – создателей противоопухолевых лекарств. Чтобы окупить вложения, создается ажиотаж — лекарство представляется панацеей, но время показывает, что чудодейственного эффекта нет. Поэтому современные таргетные лекарства не заменяют цитостатики – нужны и те, и другие.
Химиотерапия как самостоятельный метод лечения используется в основном при лимфомах и лейкозах. Чаще она идет в комбинации с хирургическим и лучевым методами. Если опухоль выявлена на самой ранней стадии, достаточно операции.
При более распространенных стадиях ситуация усложняется: пациенту сделали операцию и вроде бы все удалили, но риск, что болезнь вернется, и довольно скоро, очень высокий. А поскольку пока невозможно определить, к кому вернется, а к кому нет – при одинаковых опухолях и операциях, всем назначают химиотерапию (до или после операции).
— Как врачи понимают, какое сочетание поможет конкретному пациенту?
— С 2004 года в Беларуси существуют Национальные стандарты лечения, в прошлом году была утверждена их четвертая редакция. В них прописано, при подозрении на какую опухоль какое необходимо обследование, как определить стадию, какое лечение назначить. Доказано, что результаты хирургического лечения рака зависят не столько от квалификационной категории хирурга, сколько от количества выполняемых им таких операций в год.
— Некоторые уверены, что химиотерапия – устаревший метод, поскольку убивает не только плохие клетки, но и хорошие.
— Химиотерапия – это жаргон советских времен, грамотно говорить – лекарственная терапия. И да, от лекарственной терапии иногда умирают. Вообще нет лекарства, которое не обладало бы побочным эффектом.
Сейчас, особенно после присуждения в прошлом году двум ученым Нобелевской премии за разработку метода иммунотерапии рака, многие хотят лечиться этим методом. В максимальном упрощении суть его в следующем. У человека есть противоопухолевый иммунитет: клетки-защитники, которые, как только появляется враг, его уничтожают. Но враг – раковая клетка – надевает на себя маскировочный халат, и наши клетки-защитники его не видят. А с помощью этих новых лекарств наши бойцы видят и уничтожают врага.
Идея изумительная, правда, слишком много но. Метод рассчитан на определенный вид рака и состояние организма. И из 100 пациентов лишь у 16 регистрируется положительный ответ при серьезных побочных эффектах. Даже не знаю, где побочные эффекты страшнее – от химиотерапии или от нового метода…
Сегодня на первый план вышли четыре вида рака – рак предстательной железы, легкого, толстой кишки и молочной железы. И его надо выявлять на ранних стадиях.
Стыд и позор, когда на поздних стадиях выявляют опухоли поверхностных локализаций: рак молочной железы, шейки матки, опухоли кожи, слизистой оболочки полости рта. А сколько запущенных! Женщина в 40-45 лет должна регулярно делать маммографию. Анализ бесплатный, а они не делают.
— Может, боятся облучения?
— Даже нечего сравнивать последствия от маммографии, которые могут и не наступить, с пропущенной опухолью. Очень много колоректального рака, рака толстой кишки. Он возникает из полипов, которые можно удалить во время колоноскопии – и рак не возникнет.
Когда делаю обход, у нас лежат женщины моложе 30 лет – плакать хочется. У них рак шейки матки 4-й стадии, которую они сами запустили, годами не появляясь у гинеколога.
— Это генетически передающиеся опухоли?
— Ничего подобного. Генетических опухолей немного: рак яичников, толстой кишки и молочной железы – последних всего около 10%. И не факт, что эти опухоли разовьются. Все остальные опухоли – спорадические, их подавляющее большинство.
«Почти 20% случаев рака обусловлены курением»
— Выявление опухоли на ранней стадии требует минимального лечения на пути к излечению. На первой стадии достаточно операции, на второй добавляется облучение, на третьей – уже обязательно с химиотерапией, а на четвертой в основном идет одна химиотерапия или лекарственное лечение, и чаще всего речь не об излечении.
— Нередко человек неважно себя чувствует: усталость, слабость. Как понять, что проблема серьезная?
— Сдайте общий и биохимический анализы крови, общий анализ мочи. Они не диагностируют рак, но, возможно, выявят высокий сахар и диабет. Или обнаружите огромные ферменты и проблемы с печенью.
Все люди во времена СССР должны были делать флюорографию. Сегодня не та флюорография, что раньше, сейчас – низкодозная, а изображение легких – почти как на компьютерном томографе. И ее надо делать обязательно.
— Вы обмолвились про терапию отчаяния. Что это такое?
— Синоним – терапия спасения. Когда все испробовано, и опухоль не поддается лечению, как терапию спасения или отчаяния применяют комбинацию лекарств с учетом единичных наблюдений и особенностей пациента. Вероятность лечебного ответа на этот вид агрессивного лечения небольшая, и пациента всегда информируют.
И вообще, пациенту всегда надо говорить правду. Нередко родственники просят «Не надо!» И пациента лечат, скрывая, что процесс неизлечим.
Когда становится плохо, он жалуется: «А мне обещали! Меня обманули!» Во всем мире врач говорит пациенту полную правду.
Возьмем то, что на Западе не так часто, а у нас довольно часто – рак желудка. На Западе, как только сделали гастроскопию и биопсию, пациенту говорят: «У тебя рак желудка».
Делают операцию, нередко метастазов столько, что брюшную стенку разрезают и сразу зашивают. А затем идет открытый разговор, врач объясняет, что теоретически вылечить можно, но практически – нет. Обстоятельная беседа, после которой нередко, я сам видел, такие пациенты говорят: «Если вылечить меня нельзя, а физически я пока себя нормально чувствую – я отказываюсь от любого лечения. Сколько проживу – столько проживу».
— Врачи столько говорят про позитивный настрой, который многое решает, а тут, по сути, ставят крест на человеке…
— Да, в средние века – исторический факт – у победителей раны заживали быстрее, чем у побежденных. Но сейчас много людей, которые хотят знать про себя все, их интересует, какие шансы у него с лечением и без, а главное – как он проживет это время? У человека всегда есть право выбора.
— Когда официальная медицина помогает слабо, пациенты пробуют народные средства.
— Я не видел ни одного пациента, которому бы это помогло. Но видел, когда такие пациенты погибали. И сейчас лежит пациентка, которая после первого успешного курса лечения у нас вернулась домой и попробовала народные средства. Ее принесли на носилках, несколько дней она провела в реанимации. Повезло – выходили…
— Каковы, на ваш взгляд, причины возникновения рака?
— Они известны: почти 20% обусловлены курением. К раку ведет и алкоголь. Плюс ожирение, малая физическая активность, неправильное питание, отсутствие растительной пищи, естественных витаминов. И в какой-то степени канцерогены – асбестовые конструкции, панели в домах – а затем, спустя годы, у человека возникает рак легкого.
Любая нервная нагрузка – это угнетение нашего иммунитета. Негативные эмоции играют свою роль в возникновении рака молочной железы.
Был случай, когда женщину с таким раком прооперировали, сделали химиотерапию, облучение. Прошло 28 лет, она считала, что выздоровела. Но появились метастазы. Анализ показал, это та же опухоль, что и 28 лет назад, – то есть все эти годы раковая клетка сидела в ней и не делилась.
Часто роль спускового крючка играют затяжные стрессы, так было и у нее – был светлый промежуток, а потом болезнь проявилась.
Сегодня две основные причины смерти – сердечно-сосудистые заболевания и онкология. Но почему, когда человек умирает от сердечно-сосудистой патологии, говорят, что принимал все близко к сердцу, а про онкологических больных не говорят, что он принимал много алкоголя, курил и объедался? Конечно, есть те, что вели и здоровый образ жизни, но опухоль убила их в молодом возрасте. Но таких немного.
Источник