С какими болезнями лежат в больнице 2 месяца
Именно постоянно находиться в больнице без возможности амбулаторного лечения. И именно болезни (отделение травматологии рассматривать не нужно). Доктор Нагваль 7 лет назад В психушке можно не то что более двух месяцев, а более двух лет пролежать. И то, результат лечения не гарантирован. Ну а для обычной бесплатной больницы важно посктрее выписать больного. А в платной наоборот. 😉 Так же важно, (для главврача) кто лежит, а то знаете мало ли… . И это главное что определяет срок лечения. 🙂 кудрявцев владимир семенович 7 лет назад Есть ряд заболеваний когда лечение может продолжаться долгие месяцы . Как правило эти заболевания связаны невралгией . С инсультом человек может находится долгие месяцы на больничной койке , с остеохондрозами тяжелой формы , полинейропатия диабетического типа и т . д. и т . п. krashota 5 лет назад С переломом шейки бедра лежат, бедолаги, по полгода, вообще с тяжелыми травмами можно долго проваляться. С туберкулезом, в реанимации, после проведенных операций, инфаркты, инсульты. Недоношенные дети лежат подолгу, более двух месяцев Мне кажется нигде сейчас не держат так долго. Ну может в инфекционке, если тайком подтравливать себя, чтоб понос шёл 2 месяца 🙂 Только так и кони двинуть недолго. А что? Нужно весенний призыв переждать? Alex Odessa 7 лет назад Думаю, что это будут болезни такие: рак, туберкулез, воспаление легких, психические заболевания. Больше я и не знаю) Время пребывания в больнице зависит от сложности заболевания. Anna904 7 лет назад Ну это наверное не от самого заболевания зависит, а от рекомендаций лечащего врача. То что доктор прописал! Врач сказал — пациент сделал! Знаете ответ? |
Источник
Оленька72 8 лет назад Одного родственника положили в больницу и никто не говорит с чем его положили. Уже больше месяца лежит. С каким диагнозом можно так долго находиться в больнице? gigabyte 8 лет назад Желудок, сердце, печень, мозг, лёгкие. Практически любой орган можно лечить бесконечно долго. А с чем положили, можно узнать, зайдя в больницу проведать родственника и спросить лечащего врача. Уже даже посетив отделение узнаете с чем там лежат (приблизительно). Почку знакомому резали — 1 неделя после операции, потом домой. С переломами кажется не больше двух недель держат. Пока не убедятся что процесс сращивания пошел хорошо. автор вопроса выбрал этот ответ лучшим в избранное ссылка отблагодарить Оленька72 Нам не говорят даже в какой больнице лежит, не понятно, что скрывают gigabyte Так может причина в другом? Боятся претензий на наследство, например (не дай Бог)… Требуется полное спокойствие пациента (тогда скорее всего сердце)… Оленька72 Человек достаточно молодой, 27 лет всего. Сказали расскажут после того, как его выпишут. Вот у меня интерес то и разыгрался. gigabyte Раз «выпишут», значит особых проблем не предвидится. Лелишна 8 лет назад Да много таких заболеваний. Пневмония, например, многие сердечные, желудочные заболевания. Поэтому диагноз только врач сказать может. Можно же в больнице узнать с чем лежит. Странно если врачи не говорят. Обычно от родственников диагноз не скрывают. Конечно зависит от степени родства. Но близким родственникам говорят, мне кажется, обязательно. комментировать в избранное ссылка отблагодарить elena-kh 5 лет назад У меня знакомая с психическим заболеванием несколько месяцев лежала. Смотря в каком отделении. Может быть все, что угодно: онкология, сердечные заболевания, цирроз печени, различные желудочные заболевания. комментировать в избранное ссылка отблагодарить Знаете ответ? |
Источник
Медики рассказывают, что едва успевают поспать два часа за смену. ФОТО: Личный архив
Заведующий стационарным отделением скорой помощи Всеволожской больницы 31-летний Андрей Тополян один из тех, кого можно назвать героем нашего времени. В начале апреля он принял добровольное решение пойти работать в Морозовскую городскую больницу (подразделение Всеволожской КМБ), которая с началом эпидемии переоборудована под прием пациентов с пневмонией. Через три недели сам подхватил вирус и попал в больницу имени Боткина. Сейчас молодой врач уже дома, вылечился и ждет результатов повторного теста, чтобы вернуться к своим пациентам.
«ТАКОГО АДА ТОЧНО НЕ БЫЛО»
Моя смена начинается в 8 утра. До 16.00 я работаю как лечащий врач в отделении. Потом дежурство – принимаю всех, кто к нам поступает. Когда заканчиваю? По-разному. Бывает, поспать не получается совсем. Или вздремнешь 2 часа — и снова к пациентам.
В нашем отделении из 117 коек около 90 всегда заняты. В реанимации 20 мест, из них большая часть заполнена. На ИВЛ 6 человек. В основном, к нам поступают по скорой. Принимаем — в зависимости от степени тяжести, в том числе и с коронавирусной инфекцией. Заходим в каждую машину и определяем, кому нужна помощь в первую очередь.
Как определить, необходима ли госпитализация? Сразу обращаем внимание на состояние человека: насыщение крови кислородом, наличие отдышки, температуры. Смотрим показатели КТ, ЭКГ, анализ крови, измеряем давление. Много тяжелобольных с синими пальцами и такими же носогубными треугольниками, бледных, с анемией. Если везут без сознания или в тяжелом состоянии — заранее предупреждают. Человек может на своих ногах зайти в больницу и через два дня быть уже на искусственной вентиляции легких.
Завотделением скорой помощи сам переболел COVID-19. ФОТО: Личный архив
Показания к ИВЛ достаточно четкие. Смотрим на насыщение крови кислородом, количество углекислого газа, частоту дыхания. Есть такой метод диагностики – пульсоксиметрия. Это маленький аппарат, который надевается на палец. Он считает пульс и измеряет концентрацию кислорода в крови. В норме – 97-99%. Но если 94% и ниже, то это показания к госпитализации в отделение. Если ниже 90% — то пациента поворачивают на живот и от 12 до 15 часов он должен лежать в такой позиции, так как в этом положении улучшается кровоток и обеспечение кислородом нижних отделов легких. Параллельно подается кислород. Если концентрация кислорода опускается ниже 89% — реаниматологи проводят интубацию (вставляют трубку в трахею через нос или рот) и подключают к ИВЛ. В среднем на аппарате проводят от 7 до 21 дня. В практике моего коллеги из Франции доходило и до 37 дней.
За 5 лет моей работы медиком видел немало массовых поступлений. Но такого ада точно не было. Никогда не думал, что увижу что-то похожее.
«ПРИ ПОРАЖЕНИИ 60% ЛЕГКИХ ЛЮДИ УЖЕ НЕ РАЗГОВАРИВАЮТ»
Беременные – особый случай. Мы над ними трясемся.. Мы над ними трясемся. Подключаем сразу гинеколога и работаем в тандеме. Схема лечения, конечно, отличается немного. Другие дозировки, но группа препаратов практически та же. К нам поступали беременные на разных сроках. Я вел девушку на поздних сроках беременности с коронавирусной пневмонией. Сначала у нее была небольшая дыхательная недостаточность, температура. Буквально на вторые сутки все стабилизировалось. Около 3,5 недель она у нас пролежала. Когда пришли отрицательные результаты — выписали. 14 дней девушка пробыла дома под амбулаторным наблюдением. А потом благополучно родила.
Может ли COVID-19 передаться новорожденному? Доказательной базы нет. Лично с такими случаями не сталкивался.
Каждый год к нам с пневмонией поступает одна и та же пациентка. Ей 61 год, из них 10 она живет с одним легким. У нее одновременно хобл (хроническая обструктивная болезнь легких) и бронхоэктатическая болезнь. В начале апреля она попала к нам снова с пневмонией и коронавирусом. К счастью, до ИВЛ дело не дошло. Позавчера ее выписали. Для нас это чудо. Ее знают все наши сотрудники.
Помню, в больнице оказалась вся семья: мама, папа и дочь. Представьте, сначала к ИВЛ подключили мужчину, потом его супругу. У девочки заболевание протекало в средней форме. Главе семейства пришлось тяжелее всего: он пролежал около 3,5 недель. Дольше всех. Потом еще долечивался в другом месте.
«Мне страшно!» — как-то сказал мне коллега-реаниматолог за чашкой кофе в три часа ночи. Он принял пациента, у которого поражено больше 60% легких. Странно, при этом человек был сознании и разговаривал… Обычно в таком состоянии люди и слова сказать не могу.
Когда все закончится врач мечтает вместе с семьей прогуляться по любимым местам в Ленобласти. ФОТО: Личный архив
«ПЕРВЫЕ ТРИ ДНЯ БЫЛО ПЛОХО»
26 апреля почувствовал себя плохо, температура поднялась до 38 градусов, была сильная слабость. Cделали КТ – двухсторонняя пневмония.
Сразу госпитализировали в Боткина. Первые три дня в больнице было очень плохо: дикие боли в суставах, в мышцах, отсутствие обоняния напрочь. Удушья не было. Пришли положительные результаты теста на коронавирус.
Лечили меня двумя антибиотиками, а также противомалярийным препаратом гидроксихлорохин, ставили капельницы. Пока там находился, узнал, что сейчас 80% потока пациентов в Боткина – медработники.
Выписали 10 мая с двумя отрицательными результатами и положительной динамикой по КТ, отправили на амбулаторное наблюдение. У меня было 8 очагов в легких, остался только один. После выписки – две недели на карантине. И должен прийти еще один результат теста – уже от поликлиники. В целом, чувствую себя хорошо. Но до сих пор отсутствует обоняние. Как полностью вылечусь, сдам плазму крови.
Рвусь на работу. Вижу, как ребятам тяжело. Меня уже 3 неделю нет в Морозовской больнице, и я испытываю чувство вины, как будто отлыниваю от важного дела.
Свободное время дома использую эффективно: прохожу онлайн-обучение, читаю много полезной информации. Постоянно на связи с коллегами. Как выйду на работу – наклею всем на форму фотографии, чтобы пациенты знали нас в лицо. А то только наши глаза и инициалы на костюме.
Когда все закончится, мечтаю взять свою семью и прогуляться по любимым местам Ленобласти. Без масок и перчаток. Хочу побродить по лесу с женой и детьми, позаниматься спортом. Все, что было в моей жизни раньше.
«Мне страшно!» — как-то сказал мне коллега-реаниматолог за чашкой кофе в три часа ночи. ФОТО: Личный архив
«БОРЕМСЯ, КАК НА ВОЙНЕ, ТОЛЬКО С НЕВИДИМЫМ ВРАГОМ»
У меня в жизни были большие потери – когда мне исполнилось 18, не стало мамы. В 30 умер отец. Я помню всех своих пациентов, которые умерли по разным причинам: тяжелые ДТП, травмы, ранения… а теперь и короновирусная пневмония.
Чаще уходят те, кто поздно обратился. Или у кого есть сопутствующие патологии, например, диабет, ожирение. У полных людей процент выживания достаточно низкий, их тяжело вентилировать.
Для врачей это психологическая проверка. И чем дальше – тем сложнее. Все уставшие, изнуренные. Но никто никогда не сказал, как ему тяжело. Никто так не считает. Я, например, потомственный врач в третьем поколении. 10 лет этому учился. Лечить людей – это то, что умею и люблю.
Воспринимаем мы пандемию как войну? Да. Идем как на фронт? Да. Между собой, говорим: боремся, как на войне, только с невидимым врагом.
В таких ситуациях, как сейчас, проявляются все качества, которые есть в человеке. Со мной в Морозовке работают, в основном, молодые врачи. Возраст – от 27 лет. Их никто не заставлял переходить, это их собственное, осознанное решение. Эта ситуация в общем раскрыла людей: не только медиков. Не ожидал такой поддержки. Местные жители приносят нам пироги, закатки, корюшку. Мои друзья 10 дней кормили бесплатными обедами сотрудников скорой. Ребята из Екатеринбурга передали нам 300 лицевых экранов.
За две недели до перехода в Морозовку я попрощался с семьей. Собрал сумку и сказал жене: «Может случиться так, что уйду на работу и не вернусь. Ты должна быть готова!». Она все поняла и приняла. За что ей очень благодарен. Жена — моя героиня.
Источник
Всем доброго времени друзья и гости, девочки и мальчики, дамы и господа. Наверняка каждый из Вас хоть раз, да попадал в больницу, и не просто что-то придти проверить или сдать какие то анализы, а на полноценное лечение с нахождением в больнице не один день. Так сложилось, что в возрасте 6 лет мне диагностировали «Бронхиальную астму» и моя жизнь была тесно связана с больницами, различными частными клиниками и прочими заведениями, которые специализируются на здравоохранение. Болезнь достаточно распространена в России и других странах. В России по статистике каждый 3 житель болеет этим заболеванием, но у всех оно по разному проявляется. Почти ежегодно я находился не менее недели в больнице. Одно спасало, что мать у меня врач, причем именно в этом отделение и по моей проблеме; не знаю как так получилось, но я был постоянно со своим доктором, хотя мои лечащие врачи часто менялись. Не менялось лишь отделение и некоторые из рабочих там людей, даже по сей день.
За последние лет пять наблюдения, болезнь переросла в стадию лёгкого течения, меньше меня беспокоила и становилось намного лучше. В прошлом году я даже завел себе кота, что раньше позволить не мог. За три месяца житья с ним меня ни разу не побескоило мое заболевание. Но так получилось, что я попал снова в это отделение на больничную койку. Всё начиналось в январе месяца, когда меня отправили на больничный на амбулаторное лечение. Спустя 10 дней, я успешно отлечился. Но через 3 дня всё началось по новой и уже с другой стороны. В общем загремел я в больницу. Это была самая обычная городская клиническая больница. Я не скажу, какая, потому что неважно. С незначительными вариациями все они одинаковые. Еще не скажу, какая, потому что личных претензий у меня ни к кому из персонала, нет. У меня был чудесный доктор – толковый, внимательный, знающий и при заведующий отделением. Медсестры были вежливы, а некоторые и ласковы, терпеливо объясняли, куда и в каком порядке нужно ходить на обследования, анализы и процедуры, по мере возможности старались помочь, но всё в больнице я знал от корки до корки.
Театр начинается с вешалки, а больница начинается с оформления госпитализации и сдачи верхней одежды в гардероб. Только, в отличие от зрителя, пациент свой номерок на руки не получает, его подклеивают куда-то в историю болезни. Поэтому и уйти просто так, когда вздумается или если станет невтерпеж, он не может: придется совершать побег. Но эта история не про меня, слава богу все мои вещи были у меня, так что я мог в любой момент собраться и отчалить. Но это было не совсем в моих интересах, т.к. мое состояние до сих пор оставляет желать лучшего.
На сестринском посту в отделении велят идти в такую-то палату, оставить вещи, немного подождать, пока подготовиться койка. Делаю как велено.
Полотенца в комплекте белья нет, так что его нужно привезти с собой. Желательно, о всех предметах личной гигиены и посуды, позаботиться заранее, так как никто тебе ничего не даст. Располагаясь в палате – подбегает процедурная сестра: «А я тебя повсюду ищу, пойдем скорее на укол».
Слушайте, они там все, поголовно все «тыкают» пациентам! Что это за панибратство, разве им никто никогда не говорил, что к малознакомым людям следует обращаться на «вы»?
Почему они не стучат, прежде чем зайти в палату? Почему они не закрывают дверь процедурного кабинета, когда делают укол в попу? Почему о таких интимных вещах, как отправление естественных потребностей, они спрашивают в присутствии других пациентов? Почему никому не приходит в голову быть деликатными?
Но вернемся к моим наблюдениям.
В отделение есть столовая, где, я скажу, кормят очень и очень хорошо. В первые дни я конечно скачал по домашней еде и просил привозить мне чего-нибудь покушать, но сейчас мне полностью все устраивает. Кормят по 5 раз в день. У каждого пациента определенная диета и стол. Сладенького конечно тут нет, но молочка и фрукты в изобилии.
Спустя пол дня в больнице мне захотелось покурить. Дело в том, что в больнице нельзя курить. То есть, вообще. То есть, совсем. То есть, курилки нет. Ни в туалете, ни в подвале, нигде. Выйти на улицу тоже нельзя, потому что на выходе дежурит охранница, которой велено «не пущать». Но если ты где-то успел выбежать и тебя при этом не поймали за курением, то всё отлично. Да, я знаю, что курить вредно. Я понимаю, что некурящих надо оградить от табачного дыма, и это правильно. Но послушайте, ведь сигареты в этой стране легально продаются и покупаются, а курение не объявлено вне закона. Да, курение – наркомания, но это разрешенная наркомания. И как назвать принудительное лишение курильщика привычной дозы никотина на протяжении долгих часов, а то и дней, если не пыткой?
Поразительно, что все это ежеминутное унижение человеческого достоинства творится не со зла. В больнице работают не изверги и не садисты, а вполне обычные, даже милые люди. И главврач, издавая приказ о закрытии курилок, наверняка не ставил цели причинить курильщикам как можно более жестокие страдания. И хождения пациентов по коридору с баночками мочи в руках («отнести и поставить на подоконник или в процедурный кабинет») придуманы не для того, чтобы было стыдно и неловко.
Просто больница – это заведение для лечения органов и организмов, а не для людей. Попадая в нее, человек теряет статус человека и превращается в больного, в пациента.
Проведя день в больнице, на следующий начинается самое интересное. Ты уже сдал анализы, прошел какие то осмотры и тебя направляют в различные кабинеты.
Подъем в больнице происходит в 6 утра и начинается с уколов, таблеток. Затем ты начинаешь мотаться по процедурам. В моем случае я с утра делаю две процедуры — ингаляция и физио процедуры.
Как 9 утра ты возвращаешься в отделение на завтрак. Поев, снова отправляешься на процедуры. У меня это: массаж, ЛФК и прогревания. К 11 утра назад на второй завтрак. После него тебе ставят капельницу
. Порядка минут 30 лежишь у себя в палате. Обычно на часах после капельницы около 12. Есть около часа чтобы чем то себя занять. В 13:00 обед. После него все разбредаются по палатам, выпивают таблетки и отдыхают. До 16:00 можно спать, читать, отдыхать, в общем время полностью в твоем распоряжении, хоть иди и приставай к медсестрам. В 16:00 полдник. После него обычно все идут вниз в посетительскую на свиданки. Посещение разрешено с 16 до 19. В 18:00 ужин, сразу после которого тебя в последний раз мучают процедурами. Снова уколы, от которых уже весь зад болит 🙂 после них ингаляция и всё оставшееся время до отбоя (22:00) можешь провести с пользой для себя. Если у тебя в палате телевизор, то тебе повезло, есть куда залипнуть. И такой процесс проведения дня длится от 10 до 14 дней.
Дабы совсем тут не заскучать, пришлось занять себя рисованием. Рисую наброски для одного конкурса.
Вот такая вот жизнь в больнице 🙂
Источник